после смерти Ибрагим-хана Карабах станет одной из губерний России со своим губернатором, а разбросанное по миру армянское население вернется наконец на свою многовековую родину. Но убийство хана возбудило волну антирусских настроений среди мусульман. Даже бывшие «рьяные сторонники» мгновенно превратились в открытых врагов. Опасаясь восстания, командование назначило новым ханом Мехти-Кули-ага. Своему назначению способствовал и сам Мехти-Кули, публично обвинив родного отца в предательстве и отрекшись от него (пресловутая турецкая дипломатия). Об этом сообщал мелик Джумшуд в своем письме генерал-майору Несветаеву (май 1806 года)[70].

Граф И. В. Гудович[17] в письме барону Бубергу от 21 августа 1806 года писал: «Т. к, сын Ибрагим-хана Мехти-Кули оказал достаточно услуг и доказал свою преданность Е. И. В., соглашаясь с Небельсоном, считаю своим долгом повторить, а сейчас и просить, чтобы Е. И. В. утвердил его ханом»[71].

Гудович, наверное, сам улыбался, рассказывая об услугах Мехти-Кули. Но это было не важно. Герой он или трус — какая разница. Важнее было утихомирить волнения. А ради покоя можно и приврать, и закрыть глаза на многое (это уже русская дипломатия).

Что бы там ни случилось, не было уже заклятого врага армян — Ибрагим-хана. Хотя вместо него и ханствовал его сын, но права последнего были заметно ограничены. В частности, он не имел права наказывать и вести судебные дела. Эти отношения регулировались русскими законами, что создавало более или менее терпимые условия для возвращения истинных хозяев земли.

После смерти Георгия положение Абова ухудшилось. Со смертью царя, как уже отмечалось, перестало существовать и царство. В стране образовался правовой вакуум: старые законы потеряли силу, а новых еще не было. Этим не преминули воспользоваться недруги Абова, все более и более нагло претендуя на его владения. Владения, пожалованные ему царем Грузии и государем-императором. Вот что писал мелик Абов Минасу Лазаряну в 1807 году: "…Все обижают нас, стараются отобрать у нас Болнис и требуют десятую часть зерна. Все это до такой степени неприятно нам, что мы более не желаем жить здесь. Только после того, как я строениями и жителями довел до расцвета эту область, очистил ее от всех врагов и дикарей, явились разные хозяева, одни из которых требуют каналы, другие — горы, третьи — землю…

Я много раз просил графа (Гудовича). чтобы разрешил нам, подобно мелику Джумшуду, перебраться на родину — в Карабах. Но он не захотел, ответив, что если мы оставим эту страну (Грузию), тогда Болнис исчезнет, а ахалцхинцы, лезгины и другие дикари уничтожат села в окрестностях Тифлиса. Но когда мы говорим: "Т. к. Ираклий пожаловал нам Болнис со всеми землями, водами, лесами и др., утвердите все это за нами. он отвечает: "Я не могу дать вам чужие владения"[72].

В таком вот незавидном положении оказался мелик Абов на закате своей славы, когда не только отбирали нажитое многолетним трудом, но даже не разрешали вернуться к могилам предков.

Абов так и не смог возвратиться на родину. В 1808 году на одном из приемов его отравили. Он слег и вскоре умер. Еще до смерти Абова, в 1807 году. Фридон вместе с братом Сами и частью подданных вернулся в Гюлистан и обосновался в селе Карачинар. Вот что об этом пишет генерал А. П. Ермолов [18] в докладе Александру I от 6 сентября 1824 года: По вступлении хана Карабагского в подданство В. И. В. Фридон Бегляров возвратился в Карабаг и, приобретя нового последнего хана расположение, достиг до возвращения себе прежнего достоинства мелика. С ним возвратился один только брат Саам (Багир же остался в Грузии, где и умер, а Агабек отправился в Индию): но и тот, нанеся ему в скором времени смерть в предположении наследовать по нем меликство, скрылся в Персию, где и умер не достигши цели своей. По смерти Фридона Бсгларова осталось 6 меликских сыновей; старшего из них — Иосифа — утвердил хан на место отца меликом. Неизвестность, чем именно управлять он должен, побудила его ходатайствовать у хана определительной бумаги, который прежде нежели выдал оную, командировал визиря Мирза-Джемаля для учинения описи, всему тому, что владению Бегляровых принадлежало, а потом удовлетворил и желанию искателя.

По талаге сей, новому мелику в 1808 году выданной, показаны принадлежащими его ведению следующие пустопорожия земли, по здешнему наречию селениями именуемые: 1) Аркибуа; 2) Барандата; 3) Малый Сигнак; 4) Дишлик; 5) Кязы-Кенди <…> 9) Тодан; 10) Макамад; 11) Ени-Кенд; 12) Чардуса половина: 13) Канава-Казиан половина; 14) Карабулак; 15) Кара-Чинар; 16) Тут-Булаг; 17) Бузулук; 18) Барис; 19) Снефт-Алан; 20) Зейва половина"[73].

После смерти Абова болнисские подданные его избрали меликом его сына Манас-бека. Последний обратился к генералу А. П. Тормасову [19]. чтобы тот утвердил его наследственные права на владения. В ответ на это Тормасов в письме генерал-майору Сталю 18 марта 1811 года писал: "Подававшему мне просьбу мелика Абова сыну Манас-беку, в коей объясняет он право свое на наследственное владение Болнисскими жителями, я поручаю просьбу сию купно со всеми приложениями возвратить ему, объяви, что Болнисские жители суть собственность Г. И. и никому не принадлежат; мелик Багир-бек Бегляров управляет ими по выбору правительства и по собственному тех крестьян желанию, а из Карабага выведены они на прежнее жилище воинскою Российскою командою без наималейшего его пособия, и он совершенную пишет в прошении своем ложь, якобы он жителей тех вывел из Карабага на прежнее жительство Болниси, получа законное от начальства вспомоществование, ибо я сего совсем не знаю, да и представляемо о том мне ни от кого не было…"[74]

Откуда было знать генералу, что жителей этих вывел сам Абов со своим отрядом? А может, он прекрасно знал это и лукавил? Трудно сказать. Но факт остается фактом; в Грузии установилось относительно спокойное, устойчивое положение. Границы продвинулись на сотни километров вперед, следовательно, мелики были не нужны, ими можно было пренебречь.

Получив такой ответ, Манас в следующем 1812 году вместе с братом Саи и большинством подданных вернулся на родину — в Гюлистан. Разместив часть народа в селах Эркедж и Сулук, он с остальными обосновался в Нор-шене (отсюда и второе название села — Манасин-шен).

До возвращения меликов Гюлистан представлял собой пустынную и необитаемую территорию. От процветающих всего полтора десятка лет назад деревень не осталось и следа. Народу предстоял упорный и кропотливый труд по восстановлению разграбленных и разрушенных очагов. Согласно найденной после взятия Гандзака в резиденции Джавад-хана камеральной описи от 2 марта 1804 года во всем “Игирмидорте"