бедной португальской семье, сохранилась наивная способность восторгаться, и теперь она радовалась тому, что происходило тут накануне старта парусных гонок, где, казалось, собралась вся мировая элита. У причалов роскошные круизные яхты соседствовали с серийными парусниками. В это июньское воскресенье все было готово к началу главной парусной регаты Giraglia, которая по традиции открывалась разминочной гонкой вдоль побережья с участием двух сотен яхт. Известные представители международного парусного спорта, олимпийские чемпионы, победители и участники регаты America’s Cup, шкиперы круизных яхт и высококлассные экипажи ежегодно встречались на одном из самых престижных соревнований Средиземноморья и включались в трехдневную борьбу, начиная с прибрежных гонок в бухте Сан-Тропе и заканчивая гонкой в открытом море вдоль лигурийского побережья до Генуи. Несмотря на раннее утро, набережные порта уже были забиты любителями парусного спорта, владельцами яхт и просто зеваками, жаждущими увидеть знаменитостей. Но все же регата больше привлекала сюда настоящих спортсменов, нежели обычных праздношатающихся, так что зеваки, глазевшие на тех, кто готовился к старту, мало кого узнавали в лицо, хотя многие из этих людей были хорошо известны в мире бизнеса и моды. Экипажи на яхтах у стоянки спешно делали последние приготовления, проверяли крепления на суднах, готовящихся покинуть порт. Некоторые парусники уже ожидали на рейде, другие маневрировали ближе к выходу в море.

Пол с матерью подошли к яхте Маркуса Линдстрема, богатого шведского промышленника, друга детства Пэра. Он-то и пригласил их на свою яхту, которая должна была выйти в море, чтобы оттуда гости могли следить за крейсерскими гонками. Маркус Линдстрем был очень рад снова видеть Пола, которого потерял из виду на много лет, но о котором ежегодно получал известия от Маризы. О причинах отсутствия Пэра не было сказано ни слова. Воспользовавшись тем, что Маркус знакомил Маризу с другими гостями, приглашенными на морскую прогулку, Пол взбежал по трапу на верхний мостик, чтобы лучше разглядеть судно, стоявшее у пирса, которое он приметил еще с причала. На деревянной палубе великолепного «Свана-100» девушки в купальниках из модельного агентства, увешанные ювелирными изделиями Лорен, изображали сценки, будто они вместе с экипажем готовятся к отплытию, и все действо проходило под вспышками фотокамер гламурных изданий. Когда был дан сигнал к отплытию, девушки, как по команде, сбежали на берег, и судно, носящее имя семьи Александер, отчалило от набережной. За всем этим, стоя в стороне, наблюдала Лорен, одетая в строгий брючный костюм из серого шелка. Она держалась отстраненно и с какой-то небрежностью и даже безразличием наблюдала за происходящим. У нее был вид актрисы на представлении спектакля в театре абсурда.

Пол отметил про себя, что Лорен контролировала каждый свой жест, стараясь создать образ, полный величия и внушающий почитание, доходящее до священного ужаса, но вместе с тем невероятно притягательный. Даже на расстоянии спокойная неколебимая твердость Лорен вызывала у Пола волнение, характер которого он пока даже не мог определить. Его размышления прервала Мариза, объявившая, что яхта покидает порт и отправляется в море, чтобы не пропустить начало гонки. Ждут только прибытия запоздавшего гостя, чтобы тут же отшвартоваться.

Вдали от берега виднелись парусники, находящиеся в постоянном движении, они лавировали и маневрировали, стараясь соблюдать все правила, прописанные в сложной процедуре, для того, чтобы две сотни судов не стесняли друг друга и не смогли бы спровоцировать какой-либо инцидент. Экипажи действовали быстро и слаженно, громко выкрикивали команды, стараясь перекричать вой ветра, гудящий в опорах, и грохот волн, бьющих по вытянутому корпусу судна. Казалось, что этот бесконечный балет идет под единым строгим управлением, однако при этом каждому судну было необходимо импровизировать на ходу, выбирая свою траекторию в соответствии с ветром, собственной инерцией и неожиданными изменениями направления движения других парусников. Лучшие экипажи мира выжимали все возможности из своих парусников, стараясь найти выигрышное место в ожидании стартового сигнала. Гонка еще не началась, а каждый ее участник был охвачен радостным возбуждением в предчувствии испытания, которое должно выявить способности и устремления к победе этих мужчин и женщин, каждый из которых отлично знал свои место и роль.

Мотор яхты уже несколько минут работал вхолостую, когда на палубу вскочила Лорен, сердечно встреченная Маркусом Линдстремом. Да, поистине в Сан-Тропе был тесен мир. Пол в это время находился с Маризой на носу судна и не мог видеть, как Лорен спустилась в каюту. Движение парусников в открытом море настолько завладело его вниманием, что впервые за последние несколько дней он прекратил заниматься самоанализом, отдавшись полностью созерцанию морской глади, изукрашенной разноцветными парусами.

Яхта снялась с якоря, пересекла залив и стала так, чтобы не мешать старту регаты. Наступал решающий момент для всех участников гонки, и гости, собравшиеся на яхте, стали оживленно комментировать маневры парусников, которые старались как можно ближе подойти к линии, условно проведенной между маркерным буем и судном, где располагался оргкомитет и откуда флажками передавали инструкции и приказы. После того как с судна был передан сигнал предостережения парусникам, нарушившим условную линию, и те отлавировали, и восстановился порядок, был дан старт. Две сотни судов в едином порыве ринулись вперед, выстроив паруса в параллельную линию, и, хотя иногда они были всего в нескольких метрах друг от друга, правила приоритета соблюдались беспрекословно.

На палубу поднялась Лорен. Она была одета просто, в белый хлопковый пуловер и льняные брюки. Казалось, ей безразличны и начало гонки, и то возбуждение, которое царило на яхте. Она устроилась на киле, облокотилась на бортик, подставив лицо порывам ветра, дувшего с моря, и наконец-то расслабилась, наслаждаясь простором и гармонией с природой. Только теперь Пол заметил ее присутствие. Он удивился тому, что она улыбается, наедине сама с собой, глядя на то, как ветер вздымает волны, как чайки ныряют в борозду морской воды, вспоротую носом судна. Его поразило стечение обстоятельств, которое снова свело его с этой женщиной. И он не мог оторвать взгляд от Лорен, взволнованно следя за ней. То безмятежное спокойствие, в котором он прибыл на судно, полностью покинуло его, и он лихорадочно думал, как будет теперь вести себя в присутствии этой необычной женщины.

Маркус и его гости, собравшиеся на носу судна, возбужденно комментировали начало гонки. Замечания и реплики звучали на всех языках, в основном они касались опасных маневров двух судов, которые упорно стремились обойти своих соперников. В результате подобной тактики они вдруг внезапно так сблизились, что оказались борт к борту, и тут малейшее движение могло оказаться для них роковым. Оба парусника были примерно одинаковыми по размеру и явно превосходили других по скорости, так что