Чад обиженно пофыркал на лестницу и, гордо задрав голову, промаршировал в угол. И попытался стащить с вешалки мою шубу!

— Эй! Не наглей! У меня нет другой шубы! На крыльцо выселю!

Кот вопросительно покосился на меня, выпустил когти и поднял лапу.

— Только попробуй!

Грифон неторопливо набирал высоту. У маскировочного амулета, кроме указанных в инструкции, оказалось несколько пренеприятнейших дополнительных побочных эффектов. После полного отсутствия обоняния ноздри щекотало от обилия запахов. Магия ощущалась как нечто чужеродное. А крылья неприятно ныли, словно были связаны веревками, а теперь вырвались из плена. Вот что значит взять поделку чужого артефактора! Как же не вовремя его подчиненные решили съездить в горы покататься на лыжах. В итоге остался и без артефактора, и без колдуна. Мало того, эти двое умудрились забраться туда, где с их зеркалами нет связи!

Пришлось импровизировать. Импровизация не удалась. Ведьма поняла, что он двуликий, и отказалась помогать. А тетушка Доротея, надо заметить, — самая сильная в этом городке. Придется искать другой подход к старушке. Ибо сфера, в которой она разбирается, очень специфична.

Конечно, в городке имеются и другие ведьмы. Однако более-менее сильные работают на корону, а остальные — с крупицей дара, их и ведьмами назвать сложно. Неудивительно, что тетушка Доротея весьма широко известная в узких кругах Дартфорда личность. На дух не переносящая двуликих.

Придется искать подход.

Не лететь же в горы разыскивать лыжников-любителей, проверяя один курорт за другим? Зная подчиненных, Эрик не сомневался, что колдун наверняка уговорил артефактора отклониться от выбранного туристической фирмой маршрута. Проехаться дикарями по горным поселкам. Посмотреть на жизнь гор зимой изнутри. За эту теорию были факты.

В отеле сказали, что постояльцы выписались, арендовали сани, работающие с помощью магии, и укатили. Искать их до конца выторгованных у грифона отгулов нет смысла. Да и тратить время на полеты Эрик не мог. До зимних торжеств — всего ничего. А в праздники найти нужных людей станет еще сложнее. Все будут славить богов-покровителей, приносить дары им и стихиям. Проще говоря — пить, гулять и развлекаться.

Заказчик и так нервничает. Требует результат. Не хочет понимать, что в их случае отсутствие оного — уже хорошо. Впрочем, кое-что уже есть, но знать лорду-заказчику об этом не стоит. Надо самому вначале разобраться.

Эрик расправил крылья, наслаждаясь ветром. От холода защищала магия. Грифон вспомнил о случайно прожженной в двери дома Вивьен дыре. Нужно быстро найти мастера и починить, как обещал, а то девушка и так не верит никому. Воздвигает невидимые стены и держит дистанцию.

«Кто же тебя так обидел, девочка? — размышлял он. — Кто-то из близких».

Играя в угадайку с Вивьен, Эрик специально рассказал самую явную версию. Как он и предполагал, она среагировала на два пункта — родные и поклонник. С обоими у девушки были связаны не самые радужные воспоминания, и грифону хотелось узнать, что именно случилось. Узнать и доказать Вивьен: не нужно закрываться от всех.

Грифон приземлился во дворе дома, где снимал флигель у смешливой вдовушки с полными руками и потрясающей грудью. Войдя внутрь, Эрик сразу почувствовал терпкий запах ее духов и сдобный аромат пышного тела. Он никогда не отказывался от удовольствий, особенно если вторая сторона понимала, что он никому ничего не обещает.

Амалия была умной женщиной. Она прекрасно знала, что крылатый постоялец подарит много ласки и страсти, но не более, однако сегодня осталась и без того и без другого. Появившийся на пороге мужчина, от одного вида которого не обделенная вниманием противоположного пола вдовица была готова покраснеть как девочка, мимоходом улыбнулся, подхватил со стула халат и зарылся в бумаги. Амалия было сунулась размять ему уставшие плечи, но, оказавшись рядом, уловила тонкий, едва уловимый аромат розы. Досадливо поджав губы, она пожелала Эрику спокойной ночи. Грифон не остановил.

Амалия была умной женщиной. Она быстро сопоставила явно недешевые духи, пахнущие розой, задумчивый вид постояльца и то особое выражение, которое мелькает в глазах мужчин, когда в их жизни появляется та, что задевает не только тело…

Амалия это знала, ее муж был таким. Позавидовав неизвестной девушке, она решила порадовать себя сладостями и забыть грифона. А Эрик, зарывшись в бумаги, старательно сопоставлял факты. Простое дело по поиску пропавшего неожиданно обросло новыми деталями. Стало напоминать мозаику, собрать которую ой как непросто, но безумно интересно.

Грифон вспомнил про второе, неожиданно свалившееся на голову синеглазое дело, начать раскручивать которое его толкнуло звериное чутье, оно же запутало хозяина, подкинув нечто странное, требующее проверки.

Вивьен… Отвлекшись на бумаги, Эрик улыбнулся. В Вивьен каким-то невероятным образом сочетались доброта, отзывчивость и закрытость, настороженность. Она охотно помогала другим и при этом будто ждала удара, не верила, что кто-то может поступить как она сама: просто помочь, без задней мысли или далеко идущих целей. А это было неправильно.

Девушки должны улыбаться, радоваться жизни, с надеждой смотреть в будущее, а не зябко пожимать плечами, вцепившись пальцами в шерсть рыси и вспоминая прошлое.

Утро началось с розы.

Только сегодня Чад к ее появлению никакого отношения не имел. Он дрых на софе у кровати. Мне удалось уговорить его вымыться. Кот стоически выдержал все процедуры, правда, потом заставил перетащить в спальню софу и сейчас тихо мурлыкал во сне, радуя глаз красивой белой шерстью с графитово-рыжими пятнами и полосами.

А я, лежа на кровати, успокаивала себя. Масть рыси случайно совпала с цветом волос парня, которого маг хотел принести в жертву. Но Эрик в рыси двуликого не почуял, и Натан — тоже. Чад — умный, сообразительный кот!

Именно в этот момент я заметила, как засеребрились солнечные лучи, падающие в окно, потом будто проросли изнутри темными нитями, и в центре черного пучка, висящего над полом, появилась алая роза. Она подплыла к кровати и упала на подушку. Прямо в мою ладонь.

Осторожно переложив цветок с руки на наволочку, я медленно отползла. Слезать с кровати не рискнула, помня об оживающих туфлях.

Что бы это ни было, оно, похоже, привязалось ко мне. Чаду светящиеся субстанции, превращающиеся в темные нити, розы не подсовывают. Дались им эти цветы!

Роза признаков жизни не подавала. От долгого сидения в неудобной позе затекли ноги. Я осторожно пошевелила ступнями и была тут же схвачена за пятку подкравшимся Чадом.

— Что ж ты меня от розы не спасал, боевой кот? — отпихивая рукой щекочущего усами ногу Чада, рассмеялась я.

Грозно мяукнув, очень боевой кот сиганул на кровать, придавив меня немаленьким весом, сцапал розу и, крутя головой из стороны в сторону, растерзал.