поскольку любой аргумент против лишь укреплял Нэнси в ее решимости не позволить мне пасть в пучину порока.

Из моего меню исчез пирог с вишней и миндалём, который миссис Смитти обычно подавала по четвергам. Сначала я не могла понять, за какой такой проступок меня лишили удовольствия хрустеть миндальной корочкой, а потом узнала, что в составе начинки есть коньяк, который повариха добавляла, чтобы оттенить аромат вишни.

На двери в винный погреб внезапно появился тяжелый амбарный замок. Я задавалась вопросом, неужели в воображении Нэнси, мне будет сложно сдержаться, чтобы не стянуть бутылочку-другую? Хотя кое-кого это нововведение действительно огорчило. Моргулис ходил хмурый, как туча.

Впрочем, я спокойно переживала и отсутствие пирогов с коньяком, и доступа в погреб. Лучше пусть Нэнси в одиночку борется с моей «страстью к спиртному», чем стать темой для пересудов среди прислуги.

По версии лорда Блэквуда в тот злосчастный день я забрела в лесную полосу за замковым парком и заблудилась. Лучше быть гувернаткой-растяпой, чем девушкой, которая гуляет по ночам.

Сегодня я встала пораньше, чтобы подготовить для Бетти урок по артефакторике. Все предыдущие дни я колдовала над заготовкой для Пайпер, и планировала показать ее Бетти. Артефакт уже приобрёл нужные свойства, оставалось только доработать детали. Пластинка должна быть удобной, не чувствоваться во рту, не мешать во время еды, исправлять дефект и исцелять, чтобы для Пайпер вся эта процедура не стала болезненной. Я хотела показать Бетти, что у меня вышло и вместе с ней окончательно его доработать. Заклинаний там было немало, и девочка увидит их не только в книге, но и на практике. Если все удастся, то останется лишь показать заготовку опытному целителю. На всякий случай.

Однако занятие шло не так, как я запланировала. Воспитанница как будто совсем не обрадовалась практике и постоянно отвлекалась. Казалось, ее мысли бродят где-то очень далеко от классной комнаты. Оставив попытки увлечь ученицу, я предложила ей сделать небольшой перевод с ноттовея. Мне всегда казалось, что в словарях есть нечто медитативное.

Обложившись ими, Бетти корпела над учебником, и, вроде немного успокоилась. Вдруг раздался стук в дверь.

— Простите, что отвлекаю, но хозяин приглашает маленькую леди в свой кабинет, — выпалила Нэнси. В ее голосе слышалось волнение.

— Хорошо, но нам осталось дописать всего два предложения.

— Это срочно. Лорд Блэквуд сегодня не в духе, — заговорщицким тоном продолжала она. — Как вернулся от леди Ричардс, сам не свой.

Стоило Нэнси упомянуть Ричардс, как Бетти побледнела. В одно мгновение краски сошли с ее лица. Она вцепилась в учебник, как утопающий хватается за соломинку.

Все это выглядело подозрительно. Воспитанница явно очень нервничала, а потому я решила для начала сама разобраться, что произошло. А потому не подала виду, что заметила состояние Бетти. Только вот в присутствии камеристки девочка вряд ли станет откровенничать. Нужно было избавиться от нее.

— Благодарю, Нэнси, можете идти. Не волнуйтесь, я сама сопровожу Беатрис.

Горничная вздохнула, с минуту потопталась у порога, будто ожидая, что я внезапно передумаю и все же скрылась за дверью.

— Что с тобой? — спросила я Бетти. — Может, ты заболела?

— Хуже, я сделала ужасную глупость.

Бетти расплакалась. Я попыталась успокоить ее, но ничего не вышло. Воспитанница, сквозь слезы, лепетала что-то про именины леди Ричардс и какой-то подарок.

— Я всего лишь хотела, чтобы у нее вырос хвост, — хлюпала носом Бетти.

— Хвост?!

— Да. Или хотя бы борода, как у Тонни…

Я ничего не понимала. Какая связь между Тонни, леди Ричардс и каким-то хвостом. Неужели Бетти выкрала очередной странный артефакт из Славной башни и применила его против вдовы? Насколько я знала, все эти превращения людей в зверей — сказки. Да и подобных артефактов не существует. А даже если бы существовали…

Да, вдова не самая приятная особа, но все же хвоста не заслуживает.

— Бетти, прошу, успокойся. Я не смогу помочь, если не пойму, что случилось? Что ты сделала? Зачем?

— Я не хочу, чтобы отец женился на ней!

— Прости, но это будет решение твоего отца. Есть вещи, над которыми мы не властны, — мягко сказала я, чувствуя досаду от таких предположений.

Однако мои слова возымели совсем обратный эффект. Бетти заплакала еще сильнее.

— Она отправит меня в Мелсфинд, а сама родит новых детей. Хороших! — последнее слово девочка растянула, делая его похожим на скулеж с подвыванием.

— Бетти, откуда такие мысли?! Кто тебе сказал?!

— Леди Ричардс. Она все время это говорит, когда мы остаемся одни. Отец полюбит новых детей, а про меня забудет. И я останусь в Мелсфинде навсегда.

— Этого не случится! Зачем ему это делать?

— Меня будут кормить пресной кашей, дадут матрац из соломы, а зимой, когда стукнут морозы, я заболею и умру.

Я чувствовала растерянность. Бетти отнюдь не успокаивалась, а плакала все горестней. Это была уже не слезы, а настоящая истерика.

Про закрытую школу в Мелсфинде, которая находилась в одном из столичных пригородов, ходили разные слухи. Пансионат «Защитницы Бригитты» был знаменит на всю страну своим образованием и строгими правилами. Это было одно из немногих заведений, где обучали одаренных девочек. Обычно это были ученицы, которые с трудом осваивали магию, либо плохо ее контролировали.

Мне приходилось там бывать и не раз. В какой-то момент бабушка решила, что мне необходимо взять несколько уроков у одного из тамошних магистров. Занятия продолжались не долго, но и этих визитов хватило. Пансионат был действительно довольно мрачным местом: серое, аскетичное здание навевало тоску. Девочки, одетые в одинаковые черные платьица, ходили строем, точно солдаты на плацу. Довольно гнетущее зрелище.

Впрочем, вряд ли в закрытой школе для трудных детей с магическими способностями можно ожидать чего-то иного.

Как бы мне не было жаль Бетти, как бы я не хотела ей поверить, но в душу закрадывались сомнения. Я все еще помнила Славную башню и то, как воспитанница хотела со мной расправиться.

Мысли у меня были безрадостные. Похоже, девочка решила отомстить вдове, а теперь выдумывает оправдания своему проступку, чтобы избежать наказания. Я уже хотела было сказать ей об этом прямо, как вдруг услышала кое-что любопытное.

— А когда я умру, — всхлипывая, продолжила Бетти, — меня закопают на старом кладбище. Прямо под статуей Зеленой плакальщицы. На закате ее глаза горят красным огнем. Праведным. И она будет смотреть прямо в мою душу…

Таких деталей Бетти придумать не могла. Плакальщица