— Да, — сказал Гога. — Садик у тебя то, что надо. Особняк целый. Как же тебя колхознички не спалили? Ведь в деревнях жива светлая память о развитом социализме и что все люди равны. А тут среди ихних халуп целый дворец возвели. Терпеливый народ пошел.

— Да пытались, — улыбнулся коренастый. — У меня с заместителем утро отношения нормальные. Он быстро народных мстителей нашел. А я потом парней прислал, и они с деревенскими провели воспитательную беседу. Нет, — засмеялся он, — не били никого. Просто собрали таких, кто на деревне первый парень, пообещали им по два пузыря горячительных напитков за охрану и курехи. И все. Теперь даже в сад никто не лазает.

— На ком этот дом? — спросила Зоя.

— На Лизке, сестре моей. Я же к ней сразу, как на нас дело прекратили, уехал. Деньги были, вот и занялся предпринимательством Пару ларьков поставил. Магазин открыл. Все через Лизку. Она баба смышленая. Знакомых у нее полно. И среди уголовной братии тоже. Во, — обрадованно проговорил он, — я через нее и попытаюсь узнать про Стилиста. Точно Стилист?

— Точно, — кивнул Гога.

— О нас твоя сестра знает? — спросила Зоя.

— Конечно, нет.

— Знаешь, Семен, — неожиданно улыбнулась она, — тебя усы старят, зачем ты их отпустил?

— От страха. Думаю, не дай Бог, кто из родственников потерпевших повстречает. А потом как-то привык. Моя тоже все время пищит: сбрей ты эту растительность. — Жена работает? — спросил Гога.

— Это у плохих мужей жены вкалывают, — улыбнулся Семен. — Ну так она вроде подторговывает. Абажуры продает. Не хочу, говорит, дома сидеть.

— Про твои дела прошлые знает? — поинтересовалась Зоя.

— Конечно, — кивнул Семен. — Деньги ведь ей отдавал. Все, что у нас есть, на нее записано. А дом на Лизку. Мы с ней как бы пополам строили. Но она сюда только осенью является. За овощами и фруктами. А если и появится, не волнуйтесь. Сестренка у меня девка правильная. Никак из-за этого и замуж не выйдет, а бабец видная, и ростом, и фигурой. Спортсменка, деловая и, наконец, просто женщина.

— Ты о нас правду ей не скажешь? — подстраховался Гога.

— Да она и спрашивать не будет, — сказал Семен. — Вы мои знакомые, и все. Ты ей, может, даже понравишься, — усмехнулся он.

— Ну, тогда уж не обижайся, — засмеялась Зоя, — придется мне твоей сестренке всю красоту попортить.

— Как бы она тебе не попортила, — улыбнулся Семен. — Она тоже современная женщина и за себя постоять может.

— Ну ладно, — посмотрев на часы, кивнул Семен. — Поеду. Через пару дней заявлюсь. О Стилисте постараюсь все узнать. Кто, чем занимается и откуда.

— Ты. здесь никого из знакомых не встречал? — спросил Гога.

— У нас разные с тобой знакомые, — ответил Семен.

— Я говорю о наших общих.

— Видел пару раз одного — Антошку. Ну, его еще Мустангом звали. У него удар ногой назад какой-то необычный. Вроде как лягается.

— А что он здесь делает? — спросила Зоя.

— У него старики здесь живут. Я ему на глаза особо не попадался, ведь он знает про наши дела с Погорельцем. Думаю, зачем лишний раз рисоваться?

— Он точно не знает, что ты здесь? — спросил Гога.

— Нет, — уверенно ответил Семен. — Он наездом. Я же говорю — у него мать и отец здесь. Пахан Антошкин на ЖБИ главным инженером работал. Сейчас разговор ходит — вроде как…

— Подожди, — бросив взгляд на Гогу, остановила его Зоя, — как зовут отца Мустанга?

— Василий Григорьевич Лобов, — удивленно посмотрел на нее Семен. Гога расхохотался. — Ты чего? — повернулся к нему Семен.

— Да так, — посмеиваясь, покачал тот головой. — Вспомнил анекдот один. Приходит…

— Ты был прав, — посмотрела на него Зоя. — Хорошо еще…

— В этот раз права ты, — перебил Гога. — Кто умеет выжидать, добивается большего. В противном случае мы бы уже не хотели ничего.

— Про что это вы? — непонимающе спросил Семен.

— Да так, — отмахнулся Гога, — вспомнили один анекдот.

— Ясно. — Семен шагнул к двери.

— Все-таки не забудь узнать о Стилисте, — сказал вслед ему Гога.

— Стерва! — ударив по висевшему набитому песком чучелу, выкрикнула Алиса.

— Я думала, мы подруги, а ты, Лолочка, вот как заговорила. Ну что же, ты мне сама подбросила идею. Я всегда уважала Валерия только как человека, и он был мне симпатичен как супруг моей подруги. А теперь, — она с коротким криком-выдохом ударила чучело, — буду видеть в нем мужика.

— С кем это ты? — услышала она и увидела вошедшего Игоря.

— Сама с собой. — Алиса полотенцем вытерла пот со лба. — А то что-то скучно стало. Вот и решила размяться да и поговорить с собой. У тебя так не бывает? — улыбнулась она.

— У меня нет.

— Счастливый, — сматывая с рук бинты, опять улыбнулась Алиса.

— Ты не хочешь поужинать со мной? — спросил Игорь. — Меня что-то тоска взяла. Надоел город. Решил съездить в охотничий домик. У меня есть одно укромное местечко, где я скрываюсь от всех дел и людей. Место глухое, рядом речка. Поедем со мной? Хочется, чтобы рядом была прекрасная сильная женщина. А то мы с тобой только по деловым вопросам встречаемся. Поедешь?

— Это как-то неожиданно, — растерялась Алиса.

— Перестань, — улыбнулся Игорь. — Ты всегда видишь во мне сухаря Семенова. Да, на работе я такой, без всяких эмоций. А в жизни другой. И ты имеешь реальную возможность в этом убедиться.

— Вот как? — засмеялась Алиса. — Тогда я обязательно воспользуюсь такой редкой возможностью. А если об этом узнает твоя…

— Вот уж не думал, что ты кого-то можешь бояться.

— Едем. Я только переоденусь.

— Жду в машине.

— Слушай, Артур, — входя в комнату, сказал Русич, — мне надоело кататься по всем местам, где собирается это шкурье. Если ты хочешь…

— Федор, — недовольно перебил его полковник, — я знаю, чего я хочу. Если у тебя нет желания ездить со мной, не езди.

— Но ты ко мне приехал, как же я тебя одного по таким местам.

— Тогда не говори об этом.

Федор коротко усмехнулся:

— Давай поедим, а то от этой езды у меня что-то аппетит разыгрался.

— Насколько я помню, — засмеялся Артур, — отсутствием аппетита ты никогда не страдал.

— Я тоже кое-что помню, — проворчал Федор. — Что зазря ты никогда и ничего не делаешь. Значит, ты в Москве появился с определенной целью. А…

— По-моему, мы уже обговорили это, — резко перебил его Артур.

— Будешь есть? — обиженно спросил Федор.

— Давай лучше куда-нибудь завалимся, а то твоя пища напоминает…