– Во-первых, ваша программа, ваша жизненная позиция в виде интервью уже прошла в местных газетах. Это мы организовали. Во-вторых, по городу уже давно развешаны рекламные плакаты с вашими фотографиями. В-третьих, в почтовые ящики жилых домов уже вторую неделю раскладывают буклеты. В том числе и о сегодняшнем митинге, на который мы пригласили граждан.

– А если не придут?

– Кто-то придет обязательно. Но основную часть завтрашних зрителей мы вам обеспечим и без них. Надо же лицо соблюсти. Вы не беспокойтесь об организационной стороне вопроса, тут мы все предусмотрели, лучше сосредоточьтесь на своем выступлении. Свою программу вы выучили, план речи есть, основные обороты и формулировки, которые вам обязательно надо использовать, я выделил. Главное – эмоции, игра лицом, жестикуляция. Все это должно быть горячо, убедительно. Давайте с вами прорепетируем. Я буду представителем избиркома и дам вам слово. Только вы встаньте перед зеркалом и обращайтесь к себе. Будете сразу видеть свое лицо, жестикуляцию.

В шесть утра Гурова по его просьбе подняла дежурная горничная. Легкий завтрак и чашка крепкого кофе добавили уверенности в своих силах. В конечном итоге его предстоящая речь не была враньем. Все в ней честно и реально. И, главное, выполнимо. А уж убедительным Гуров быть умел, профессия обязывала. Сколько раз ему за свою жизнь приходилось быть убедительным. И получалось, потому что задержанные уголовники «кололись» под воздействием доводов, убежденности сыщика, его эмоций.

Зрителей оказалось десятка три, еще с десяток праздно шатающихся в это воскресное утро остановились послушать, что тут происходит. Готовых его поддерживать и аплодировать на каждое заявление Гуров опытным взглядом вычленил сразу. Человек двадцать его сторонников в толпе было. Правда, референт не сказал, по сколько им заплатили, но это было неважно. Кто заказывает музыку, тот и платит. Вот и платите, господа финагеновы и корули.

После вступительного слова представителя избиркома, если он таковым был на самом деле, слово предоставили кандидату в мэры. И Гуров начал свою речь. Он обличал существующую власть четко и конкретно, с цифрами и фактами, которые ему подобрал Липатов. Но и подчеркивал положительные моменты в работе предшественника, который так рано и нелепо ушел от них. А также страстно обещал продолжить все хорошие начинания. Еще более страстно обещал бороться с негативом, четко продекламировав свою программу, чтобы она запомнилась людям, как стих. На этом Липатов особенно настаивал. Программа, сформулированная, продуманная и выверенная референтом до последней запятой, должна звучать как пароль в каждом выступлении Гурова, в каждом интервью, читаться на каждом рекламном буклете и каждом плакате на стенах города.

Потом посыпались вопросы. Они в самом деле посыпались, потому что так было оговорено с оплаченными зрителями, которые задавали их громко, перекрикивая случайных людей. И на эти заготовленные вопросы он давал заготовленные ответы. Все складывалось, как в детском конструкторе. Несколько удачных и предусмотренных заранее вопросов прозвучали из уст старушек. И поскольку ответы на них уже были продуманы, Гуров с готовностью попросил особо громогласных зрителей не шуметь, чтобы бабуля смогла повторить вопрос, который он и без того прекрасно услышал, и тут же ответил на него.

Режиссура Гурову понравилась. Липатов оказался мастером своего дела, и все прошло легко, непринужденно и в нужном русле. Кинокамера снимала, журналисты строчили что-то в блокнотах или торчали с диктофонами на вытянутой руке. Наконец все закончилось. Пара минут живого общения в толпе, через которую Липатов посчитал необходимым провести кандидата к машине, несколько фраз, заранее предусмотренных, которыми Гуров перебросился с гражданами.

– Ну, как? – возбужденный удачно проведенным митингом, спросил Гуров, когда они уселись в машину.

– Нормально, – кивнул Липатов, огорошив кандидата, который ожидал бурных похвал в свой адрес. – В целом вы все делали правильно. Самые большие недостатки в том, что вы не использовали жестикуляцию и мимику так, как мы вчера с вами репетировали. Текст написан убедительно, но важно, как его сыграть. Возьмите профессиональных актеров, какой-то монолог, который они исполняют со сцены, если его сначала прочитать просто самому для себя с листа, не произведет на вас впечатления, не покажется смешным. Но актер способен придать такие интонации, так подыграть тексту мимикой, жестами, что он преображается, становится смешным. Это потому, что актер создает образ, а не пересказывает сочиненный кем-то текст. Вы, Лев Иванович, простите за прямоту, сегодня пересказывали текст.

– Ну, что с вами поделаешь! – махнул рукой Гуров. – Человек доволен, человек практически счастлив, а вы его так огорошили… Хоть бы помягче как-нибудь выразились бы. Скупой вы человек на похвалы, Эдуард.

– Мы с вами работаем не за овации. Мы должны заставить работать четко выверенный механизм. Двигатель, если на него подавать слишком слабое питание, не заведется или будет работать неровно, может заглохнуть. Сейчас мы работаем над регулировкой этого двигателя, и она должна быть идеальной, иначе он не «потянет».

– Ладно, понял, – вздохнул Гуров. – Что у нас на сегодня дальше?

– Моим помощникам удалось договориться о спонтанной пресс-конференции, пока нам выделяют журналистов, надо пользоваться.

– Ого! Это вам не бабки, Эдуард, – насторожился Гуров. – Тут ведь вопросики могут оказаться гораздо серьезнее. Знаю я их, ушлый народ эти журналисты.

– Зря вы пугаетесь.

– Я не пугаюсь! – возмутился Гуров.

– Зря вы пугаетесь, – упрямо повторил Липатов. – Я вам сейчас дам один совет, и если вы им воспользуетесь, то все пройдет отлично. Не справитесь – вмешаюсь я как ваше доверенное лицо.

– Валяйте, – махнул рукой Гуров, в который раз убедившись, что с референтом спорить абсолютно бесполезно.

– При вашем прошлом положении вы наверняка множество раз участвовали в совещаниях различного уровня. Вот и ощутите себя на таком совещании. Хитрите. Если вопрос неудобный, если на него нет ответа, то ищите в тексте вопроса знакомые слова и фразы, которые можно было бы проиллюстрировать уже знакомыми и выученными фразами из вашей программы. Пусть вы покажетесь занудой, бубнящей одно и то же, это не самое страшное. Самое страшное, если вы запутаетесь. Держитесь немного нагло – так, чтобы они от вас зависели, а не вы от них. Вы тут диктуете, вы задаете тон.

– Ладно, хорошо. Буду всех давить своим авторитетом.

Гуров начал уже втягиваться в ритм предвыборной кампании. Сказывался опыт напряженной работы сыщика, когда день подчинялся не намеченным заранее планам, а сложившейся ситуации; когда надо было срочно перестраиваться, ориентироваться, принимать решения.

К началу пресс-конференции Лев уже ощущал себя по большей части «в своей тарелке». В арендованном на скорую руку актовом зале строительного колледжа собралось всего человек десять журналистов. Гуров как-то сразу ощутил, что данное мероприятие не является огромной важности политическим событием. По лицам молодых корреспондентов было понятно, что их послали на дежурное мероприятие – тех, кто оказался под рукой. Положено СМИ освещать, вот и освещают городскую жизнь. Гуров, начиная понимать технологии своего референта, заподозрил, что именно такая спонтанная конференция как раз и направлена на то, чтобы облегчить участие в ней не очень опытного кандидата, но тем не менее прозвучать в прессе.