По разные стороны от дома виднелись остатки других строений, сохранившихся намного хуже. На холме чуть поодаль от поселения возвышались руины церкви. От самого храма остались лишь стены. Крыши давно не было: наверху торчали несколько обгорелых балок. Уцелела только покосившаяся колокольня.

Саму деревню с трех сторон окружали горы, а в сотне ярдов от нее начинался густой лес. Единственная тропинка, ведущая круто вниз, была завалена снегом.

— Ну, что, — сказал Андри. — Мы можем спуститься и поискать припасы твоего отряда, но, честно говоря, мне не хотелось бы. Ты их, все-таки, хорошо знала. Незачем тебе на это смотреть. Я как-нибудь потом сам.

— Ни в коем случае! — возразила Кассия. — Сам, один ты никуда не пойдешь. После стольких побегов — особенно.

— Ну, как знаешь, — развел руками чародей, скептически и одновременно сочувственно оглядев спутницу. — Печально, что единственная из нас двоих охотница охотиться как раз и неспособна. Есть предложение побродить по домам и поискать, может быть, что-то и сохранилось съедобного. Если нет, будем ставить силки на ворон. Пробовала когда-нибудь воронятину?

Кассия вздрогнула и с отвращением поморщилась. Андри развернулся и побрел к развалинам ближайшего дома.

— Ты же сам сказал, что деревня пустует давно, — покачала головой охотница, догоняя беглеца. — Думаешь, еще что-то сохранилось? Почему ее забросили, кстати?

— Двадцать с небольшим лет назад здесь случилась резня, — странным глухим голосом произнес Андри, не оборачиваясь. — Ты же знаешь, что между Марссонтом и королевством Эвермир была война, и моя родина потеряла независимость на двадцать с лишним лет? Этими краями правил лорд Лайонхолл из захватчиков, отец хорошо знал его, частенько рассказывал мне, как жилось при этом лорде. Так вот, когда моему народу удалось изгнать захватчиков из Марссонта, этот иноземный лорд, убегая во все лопатки обратно к себе в Эвермир, решил отомстить и приказал своим солдатам вырезать здесь всех жителей. Их тела сбросили в колодцы. Говорили, что кого-то скинули еще живым. Когда отец пришел в Инверрэри с армией герцога, и выяснилось, что они опоздали, из колодцев еще слышались стоны, но спасти хоть кого-то уже было невозможно. С тех пор Инверрэри на картах не обозначают. Это место считается проклятым. Сюда никто не заходит.

— Жителей убили солдаты королевской армии? — изумилась Кассия. — Даже не верится, что они пошли на это! Как можно поступить так с мирным населением?!

— Это были не солдаты, — покачал головой маг. — Солдаты королевской армии отказались выполнять этот приказ. Резню устроили наемники, люди без чести, негодяи, на которых пробы негде ставить… Отис Узурпатор нанимал таких целыми отрядами. Армия нашего нового герцога нашла этих бандитов и захватила в плен. Новый король Эвермира, Реджинальд Первый, который сместил Отиса, когда узнал о том, что произошло в Инверрэри, даже не стал платить выкуп за их освобождение. Сказал, что такие негодяи позорят воинскую честь всей королевской армии, и Эвермир отказывается признать их своими солдатами.

— Стоит ли нам тогда тревожить это место? — нерешительно произнесла Кассия.

— Бояться нужно живых, — махнул рукой Андри. — Так говорил мой учитель. Много раз убеждался, что он был прав, — чародей бодро, насколько ему позволяла раненая нога, зашагал прочь от дома, служившего им укрытием.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Кассия, едва успевая за Андри.

— Здесь есть, по крайней мере, два места, где точно могла сохраниться еда, — отозвался маг. — Таверна и дом старосты, это на площади, вверх по холму. Есть еще мельница и пекарня, но они еще выше, к тому же на противоположной окраине. Ты пока слишком слаба, чтобы карабкаться туда по сугробам. Так что оставим их про запас.

Кассия согласно кивнула. Она действительно чувствовала слабость, хотя гордость и не позволяла ей признаться в этом.

За разговором они продвигались вперед. Андри расчищал дорогу лопатой, и идти так оказалось гораздо легче. Вскоре беглец и охотница выбрались на то место, которое когда-то было главной площадью. В ее центре даже сохранился помост, с которого староста зачитывал жителям важные документы. Почерневший от времени, наполовину занесенный снегом, с провалившейся лестницей, он производил гнетущее впечатление. Справа и слева от помоста, друг напротив друга, расположились два внушительных строения.

В первом из них без труда угадывался дом, в котором некогда проживал один из самых богатых уважаемых людей в деревне, который был, к тому же и представителем власти. Мощное двухэтажное сооружение, сложенное из грубых камней, было обнесено таким же внушительным забором. Черепичная крыша дома давно осела и провалилась, но стены выглядели крепкими и вполне надежными. Над воротами, створки которых не выдержали времени и теперь лежали на мерзлой земле, на резной дощечке красовалось все еще различимое изображение единорога — мифического животного, которое считалось символом Марссонта.

Второе здание, в котором без труда можно было узнать таверну, тоже имело два этажа. Его крыша просела, как и в доме старосты. Это убивало всякую надежду пробраться на верхний этаж, зато отлично сохранились крыльцо и коновязь под навесом, когда-то крытым соломой. На козырьке над ступенями осталась большая вывеска. Она тоже почернела и потрескалась от времени, но название таверны: «Ретивая форель» все еще можно было разобрать. Двустворчатые двери заведения, которое когда-то было гордостью деревушки, повисли каждая на одной петле и были распахнуты, как будто давно пустовавшая таверна изо всех сил снова пыталась привлечь посетителей.

— С чего начнем, бесценная леди Кассия? — Андри обернулся к девушке.

— Давай с дома старосты, — пожала плечами охотница. — Чем быстрее мы с этим закончим, тем лучше.

Кассии было не по себе от этого места. Андри же, казалось, совершенно ничего не смущало. Он решительно прошел через ворота и направился к крыльцу.

— Андри? — Кассия поймала себя на том, что очень хочет оттянуть тот момент, когда им придется зайти внутрь.

Чародей обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

— А почему над воротами старый герб Марссонта? Если деревня принадлежала эвермирскому лорду, он должен был приказать сменить его на коня.

Маг улыбнулся:

— А он и приказывал. Не раз и не два. Но каждую ночь конь чудесным образом превращался в единорога. Ничего не помогало. И так все двадцать лет.

Девушка невольно улыбнулась. Упрямство и гордость марсселен, как называли жителей Марссонта, давно вошли в поговорку. Охотница не успела ничего сказать, а чародей прошептал заклинание и наколдовал над головой маленький шарик яркого зеленого света.

— Он безобидный, — почти виновато улыбнулся Андри. — Зато яркий, будет хорошо видно.

Кассия нахмурилась, но ничего не сказала. Маг распахнул дверь и вошел в дом первым, не давая девушке пройти вперед. Их