Вдруг решившись, Морис запрыгнула на ограждение и посмотрела вниз. Она всегда боялась высоты. Дыхание перехватило, кружилась голова, но надо же когда-то начинать смотреть в глаза страхам! Может, сегодня — тот самый день?

Морис представила, как медленно падает вниз с четвертого этажа башни прямо на камни у основания замка. Ей стало не по себе. Хотя бы потому, что каким бы трагическим и эпичным не казалось падение, наверняка наутро все будет совсем не так красиво, как хотелось бы. Брызнувшая во все стороны кровь, искореженные останки — все это жутко уродливо. К тому же, причина, по которой можно совершить столь безумный поступок, ничуть себя не оправдывала. Вряд ли Эмма раскается и придет возложить цветы на ее могилку, и скажет о том, что Морис, несмотря ни на что, была ей дорога. Скорее, порадуется, что бывшая подруга оказалась настолько глупа, и больше не доставит никаких проблем.

А кому вообще придет в голову волноваться из-за смерти Морис? Директор и профессора, потому что им придется объясняться с Попечительским советом и королем. Больше никто. Изабелла, возможно, даже не найдет минутки, чтобы прийти на похороны.

Морис замерла, балансируя на одной ноге, точно цапля. Неправда, есть один тип, который точно расстроится из-за её смерти. Полукровка, который с Рождества не может оставить её в покое. Кажется, парень оказался слишком впечатлительным любовником…

Морис вдруг захотелось, чтобы на свете существовал хотя бы один человек или вампир, которому по-настоящему не все равно. И не из-за любовной страсти… Как вышло, что, кроме Эммы, у нее нет друзей?

А родственники? Если бы её отец, Доминик, был жив, сейчас Морис не раскачивалась бы, как пушинка на ветру, глядя на чернеющий вдали пруд. Если бы он был жив, если б Изабелла не оказалась такой ведьмой…

Родани сжала медальон, висевший на груди, с которым не расставалась с момента смерти отца. Этот медальон и фамильная серьга в ухе — все, что осталось у нее от Доминика Родани. Конечно, у Морис нет доказательств, что мать причастна к его смерти, но, сколько мужчин ушло в могилу после связи с Изабеллой? Их не счесть…

Ах, если б увидеть его хоть на минуту, перемолвиться хотя бы словом!

Ей отчаянно хотелось достучаться до иного мира. Морис подумала, что, если судьба не подаст знак, что жить все-таки стоит, то она непременно прыгнет вниз, в манящую бездну, к отцу.

…С лестницы послышался звук торопливых шагов. Перед глазами Морис поплыли круги. Еще бы чуть-чуть, и она непременно свалилась в пустоту, но чьи-то крепкие руки схватили её за талию и втащили обратно на площадку башни. Чья-то фигура склонилась над ней, и Морис почувствовала, как сердце бешено колотится. Кто-то ласково, точно ребенка, гладил вампирку по волосам: так всегда делал отец, если девочка вдруг начинала плакать.

— Папа? — чужим голосом прошептала Морис. Незнакомец испуганно замер, затем попятился назад, в узкую полосу света, льющегося с лестницы. Родани разглядела взлохмаченные волосы и форму утреннего курса. Кажется, её, чистокровную вампирку, спас человек. Да, кому расскажи — не поверят!

— Я — не твой отец, — тихо отозвался парень, и Морис тут же узнала его по голосу. — Я решил прогуляться по школе, и вдруг увидел тебя, балансирующую на ограждении, словно цапля. Зачем ты туда забралась — жить надоело!?

— Какое тебе дело до того, чем заняты другие? — огрызнулась Морис. Она все еще представляла свое разбитое тело на камнях перед замком. Зрелище даже в мыслях казалось не из приятных. — Не можешь обойтись без геройства? Иди своей дорогой, Спенсер. Оставь меня в покое!

Человек только головой покачал:

— Знаешь, я раньше часто думал о смерти. Кажется, так просто сделать всего один шаг, и больше ничего не чувствовать. Но это обманчивое впечатление. Не знаю, что с тобой случилось, но, пока ты жива, остается шанс все изменить. Глупо сдаваться, даже не попытавшись. Поэтому я ненавижу таких слабаков, как ты… Хоть и имени твоего не знаю. А, может, мне испытать на тебе пару заклятий, чтобы у тебя хоть какая-то цель в жизни появилась? — Симон сделал шаг в сторону вампирки, но та была совершенно не заинтересована, чтобы её личность раскрыли, и тут же отступила в тень:

— Хм, под «целью» ты понимаешь, ответить тебе тем же. Но мне мое лицо слишком дорого, Спенсер, то есть, Симон… Не волнуйся, я все поняла и подумаю о твоих словах.

— Есть вещи хуже смерти, — Симон неожиданно отступил назад, в полоску света. Его лицо вдруг резко побледнело. — Однако смерть может стать концом всего. Живи, и радуйся жизни, пока можешь. На тот свет ты всегда успеешь. — Спенсер резко повернулся и исчез. До Морис донеслись его удаляющиеся шаги.

— Кажется, я испортила кому-то вечер, — вампирка нервно поправила серьгу в ухе, а затем провела рукой по груди. И облегченно выдохнула: слава хранителям, цепочка не оборвалась. Не придется искать медальон у подножия башни.

Морис выпрямилась, отряхнула с одежды пыль и решила вернуться в свою комнату. Пожалуй, на сегодня экстремальных приключений хватит. И, хотя мысли о Конни по-прежнему причиняли боль, теперь с этим чувством оказалось легче смириться.

Проходя под очередным факелом, Морис щелкнула замком медальона. Молодой Доминик Родани улыбался, глядя на дочь с миниатюрной фотографии. Вдруг Морис остановилась, как вкопанная. Улыбающийся отец с зачесанными назад волосами кого-то ужасно напоминал. Эти зеленые глаза, правильно очерченные брови…

Вампирке вдруг пришло в голову, что её отец в юности был удивительно похож на Симона Спенсера. На Симона без очков…

После напряженного дня, проведенного в библиотеке, Симон, не спеша, прогуливался по пустынным коридорам школы. Большинство сокурсников ушли гулять или отправились в ближайший поселок, чтобы сделать покупки.

Впрочем, Симон не нуждался в компании. Ему хотелось побыть одному и хорошенько обо всем подумать. После разговора с Родани в душе остался неприятный осадок. Даже новость о том, что на следующий день Эмму выпишут из больничной палаты, не радовала. Как сложатся их отношения дальше? И неужели Конни нуждается в Симоне только из-за магической связи партнеров?

Симон невесело улыбнулся, подумав, что всегда боялся того, что люди будут любить его внешность или магические способности. Но ему и в голову не приходило, что его партнерша останется с ним по, куда более тривиальной причине, — полному отсутствию выбора: либо Спенсер, либо смерть.

И все же, несмотря ни на что, он пытался сблизиться с Эммой. Симон верил, что безвыходных ситуаций не бывает. Все в жизни можно изменить, было бы желание. Но слова Морис о непостоянстве и высокомерии «принцессы» вампиров, все же больно ранили Симона, как бы он не старался это скрыть. Как и у многих людей, с детства познавших горечь потерь, у Спенсера давно закрался в душу страх оказаться никому не нужным.

Сама мысль о том, что он, доверившись кому-то, снова окажется в одиночестве, была невыносимой. Если Эмма погибнет в грядущей войне между вампирами и людьми, или, избавившись от побочных эффектов наследия, предпочтет кого-то другого, Симон этого не переживет. Даже самый сильный человек не всегда выдержит удары судьбы…