Глава 3

Суси из скумбрии

1

На заднем сиденье такси, которое он взял на станции Киото, Томоми Ивакура несколько раз погладил себя по животу.

Обед-бэнто, который он съел в синкансэн[63], пока договаривался о встрече, определенно, все еще был там. И тем не менее он направляется сейчас в ресторан. Томоми с легкой досадой вспомнил, что не взял с собой свои привычные таблетки для желудка.

Выйдя из такси на улице Карасума-доори, Ивакура огляделся. Потом осторожно снял очки в темной оправе и поднял взгляд на дерево гинкго, что росло у храма Хигаси Хонган-дзи.

Листья его уже окрасились в приятный золотой цвет. Только сейчас Ивакура вдруг в полной мере ощутил наступление осени. В Токио, где он работает, все его чувства словно притупляются, и только здесь, на улице Киото перед ним в полной мере предстала картина неумолимой смены сезонов.

Светофор загорелся зеленым. Ивакура надел очки и, уставившись под ноги, перешел дорогу. Шагая по улице Сёмэн-доори, он нервно озирался по сторонам. В узких переулках лепились лавки с буддийскими ритуальными предметами и облачениями, жилые здания и разнообразные заведения. Как и сказал таксист, ничего похожего на ресторан здесь не наблюдалось.

Черный седан, все время двигавшийся вплотную за его такси, пронесся сбоку и остановился на обочине, словно наблюдая за ним. Заметив это боковым зрением, Ивакура недовольно цокнул языком и ускорил шаг.

– Простите, а нет ли здесь поблизости ресторана? – спросил Ивакура у проходившей мимо сгорбленной старушки с ходунками.

– Есть одна, к югу отсюда. «Дайя» называется, – ответила та, пытаясь выпрямиться.

– Нет, не то.

Тогда старушка указала Ивакуре на машину доставщика:

– Попробуй вон у него спросить. А то я старая уже совсем, ничегошеньки не знаю о том, что вокруг творится.

Ивакура бегом двинулся к припаркованному на противоположной стороне дороги грузовику.

– Простите, а не подскажете, где находится ресторан «Камогава»?

– «Камогава»? Не слышал о таком. Вы уверены, что он должен быть именно здесь? – Одетый в униформу с синими полосками водитель грузовика, расчищая багажник, покачал головой.

– Уверен. От храма Хигаси Хонган-дзи по улице Сёмэн-доори на восток – так мне, по крайней мере, сказали. – Поглаживая усы, Ивакура достал свои записи и показал водителю.

– А, вот оно что. Получается, второе здание по правой стороне. Вон, гляди, и остатки от вывески виднеются. – Водитель, поднявший очередную картонную коробку, кивнул в сторону одно из серых, ничем не примечательных домишек.

Ивакура убрал записи обратно в карман. Водитель с легкой улыбкой на губах сел в кабину.

Ивакура медленно зашагал вперед, перешел дорогу и оказался перед тем самым домиком. На мгновение замерев – здание совершенно не походило не то что на ресторан, но и на обычную забегаловку, он, тем не менее, решительно потянул вбок алюминиевую дверь.

– Добро пожа… – Девушка, обернувшаяся к нему, замолчала на полуслове.

– Поесть у вас можно?

Девушка в белом халате медленно склонила голову, а затем повернулась в сторону кухни, словно хотела уточнить у повара.

– У нас сегодня только комплексный обед, если вам такое подойдет. – С кухни выглянул повар, такой чистый и опрятный на вид, что он совершенно не гармонировал с окружающей обстановкой.

– Давайте. Только тот, что поменьше, если возможно. – Как будто немного успокоившись, Ивакура уселся за столик на четверых.

На покрытой деколой[64] поверхности стола лежали сваленные в кучу газеты и журналы, словно еще совсем недавно здесь сидел предыдущий посетитель.

Ивакура устроился на круглом алюминиевом стуле с красным виниловым сиденьем и огляделся по сторонам. Четыре столика на четверых и барная стойка у входа в кухню, за которой могли разместиться еще пятеро гостей. Под потолком у входа – подвесная полка, рядом с домашним алтарем – жидкокристаллический телевизор. Кроме него в заведении были еще два посетителя. Мужчина и женщина, каждый – поодиночке, за столиком и барной стойкой. Оба сидели к Ивакуре спиной. Да, местечко с виду странноватое, хотя внутри – как будто обычная забегаловка. Ивакура развернул газету.

– Коиси, принеси, пожалуйста, чаю! – обратился молодой мужчина за столиком к девушке в белом халате.

– Ой, прости, Хиро, что-то я задумалась, – с сожалением ответила она, подбегая к столику и наклоняя чайник к чашке.

Ивакуре показалось, что имя «Коиси» очень ей подходит. Маленького роста, круглолицая. Интересно, какими иероглифами оно пишется?[65] Ивакура представил себе маленький, ничем не примечательный камушек[66].

– Сегодня карри почему-то был острее, чем обычно. Почти на пределе. Нагарэ что, поменял рецепт? – поинтересовался мужчина по имени Хиро у Коиси, утирая пот со лба белым носовым платком.

– Что поделать. Такой вот у меня отец – никогда не угадаешь, что у него на уме. Видимо, сегодня у него такое настроение. Что тут еще скажешь?

Выходит, тот самый повар – отец Коиси. Семейный бизнес, значит. И, кажется, тот самый комплексный обед, о котором говорил повар, – это и есть карри.

– Вот ваш десерт… Точнее, свежие фрукты! – объявила Коиси, опуская небольшой поднос перед женщиной за барной стойкой.

– Все верно! Это европейские сласти можно назвать десертом, ну после японской трапезы положено подавать свежие фрукты. А как ты красиво маття завариваешь, просто загляденье! Видно, что всю душу вкладываешь. Наливай скорее, уж очень хочется попробовать, – посетительница указала на деревянный поднос, где помимо фруктов были и принадлежности для чая. Ивакура разглядел, что женщина в кимоно, сидевшая за стойкой, была уже в возрасте.

– Конечно-конечно. Ах, как же папа обрадуется, что вам сегодня все понравилось, – произнесла Коиси, протирая тряпкой стойку.

– Нагарэ, спасибо тебе! Все было очень вкусно! – Старушка, слегка приподнявшись с места, повернулась в сторону кухни.

– Тебе спасибо, Таэ, что не забываешь нас. Я и правда очень рад, что сумел угодить. – Повар по имени Нагарэ высунулся с кухни и улыбнулся гостье.

Ивакура вдруг подумал, что, поскольку старушка употребила выражение «японская трапеза», вряд ли она ела ужасно острый карри, о котором говорил Хиро. Прикрывшись газетой, Ивакура бросил взгляд на посетительницу по имени Таэ. Перед ней красовались фрукты и чашка с чаем маття.

– Но кстати, Нагарэ, в тяван-муси[67] сегодня было слишком много грибов, – вдруг без обиняков заявила старушка. – Они, поди, из Тамба?[68] Так вот, запах у них слишком сильный, так что забивает в блюде все остальное. И еще с чем-то перебор, не могу понять. А ведь в настоящем тяван-муси на слабом рыбном бульоне должны быть только