прислуги более-менее толкового человека. Он будет заниматься документооборотом. Осталось всему его научить.

– Хочешь, чтобы государственные дела обсуждались на кухне?

– Не хочу, но иного выхода не вижу.

– Это всё?

Гюст достал из папки ещё один лист:

– Я целый день занимался подбором человека на должность смотрителя замка.

В кабинет заглянул Вилар:

– Вы заняты?

– Заходи. Послушай, какие приходится решать вопросы, – сказал Адэр и кивнул Гюсту. – Продолжай.

– Я взял список работников замка и попросил каждого поставить галочку напротив имени человека, который, по их мнению, мог бы стать смотрителем. Но вышло маленькое недоразумение. – Гюст положил перед Адэром исписанный лист. – Этот человек у вас уже не работает. Просто я забыл его вычеркнуть.

– Мун, – нахмурился Адэр, глядя в список. – Он уволен?

– Вы приказали рассчитать стариков.

– А Малика?

Гюст с озадаченным видом пожал плечами:

– Она не работала в замке.

– Как не работала?

– Я сам удивился. Среди личных карточек работников её карточки не было. Я знаю, что она переписывала в архиве документы и вела протоколы собраний. Кстати, печатала быстро и без ошибок. Я предложил ей работу в канцелярии, но она отказалась. Как я понял, из-за Муна.

Адэр постучал пальцами по подлокотникам кресла:

– Староват Мун.

– Староват, – согласился Гюст. – Но его уважают и слушаются. Кстати, за двадцать лет здесь сменилась уйма слуг, но Муна наместники не трогали.

Адэр посмотрел на длинный ряд галочек напротив имени старика, обратил взгляд на Вилара:

– Что скажешь?

– Я сталкивался с ним во время подготовки к приёму. Мун очень сообразительный и не по возрасту шустрый. То, что ему подчиняются беспрекословно, – это правда.

– Вернём?

Глаза друга заблестели.

– Вернём.

Гюст взял со стола бумаги, спрятал в папку:

– Разузнаю, где они живут.

– Я знаю! – произнёс Вилар. – Малика показывала мне свой дом, когда мы с ней набирали в посёлке музыкантов и певцов. Разрешите мне поехать. Это рядом. Я мигом.

– Езжай, – кивнул Адэр.

Вилар вышел из кабинета. Из коридора донёсся его голос:

– Машину! Быстро!

Адэр отпустил Гюста и посмотрел в окно, затянутое сиреневыми сумерками.

***

Ветер врывался в салон автомобиля и хлестал по разгорячённому лицу. Вглядываясь в ненавистную пустошь, Вилар понимал, что заблудился.

Мотор ревел, колёса рвали землю, выбрасывая в чернильный воздух фонтаны песка. Фары выхватывали нагромождения булыжников и одиноко торчащие валуны. Вдруг машину швырнуло в сторону. Раздался скрежет.

Вилар провёл рукой по вмиг вспотевшему лбу. Выбрался из салона, достал из багажника фонарь. Обойдя автомобиль, посветил на искорёженное крыло и колеса, вывернутые в разные стороны. Ударил кулаком по капоту и закрутился на месте. Со всех сторон льнула мгла с размытыми очертаниями низкорослых деревьев и кустов. Порой луна выглядывала в рваную брешь между тучами, но за несколько секунд рассмотреть что-либо не удавалось. Воздух сгущался, и ещё сильнее чувствовался запах моря.

Вилар запрокинул голову и застонал от бессилия. Ему вторила песня крепчающего ветра, взметнувшаяся в небо пыльным потоком.

Вилар сел на землю и привалился спиной к колесу. Он мчался по бездорожью с единственным желанием найти и вернуть ту, без которой его безрадостная жизнь и вовсе становилась унылой. Сквозь завывание ветра слышал тихий голос, в темноте видел блеск бездонных глаз. Слишком жестоким способом Всевышний решил умерить его пыл и остудить горячую голову. И вот он сидит, прислушиваясь к дыханию ночи и беспомощно взирая в пустоту.

Нет, сидеть нельзя! Да кто он на самом деле, чтобы опускать руки, – маркиз или бесхребетный плебей? Посёлок где-то близко. Стоит напрячь слух и хорошенько присмотреться, и лай собаки или огонёк бессонного окна укажет дорогу.

Вилар перекинул пиджак через плечо и пошёл вперёд, пробивая мглу слабым лучом фонаря. Почему перед отъездом он не додумался проверить и заменить батарейки?

Из мрака проступило очертание холма. Сердце запрыгало – вот удача! С вершины пустошь видна до горизонта.

Вилар долго стоял на взгорье, досадуя на безлунье и силясь разглядеть освещённое селение или замок. Повернулся влево, вправо, снова влево… и совершенно запутался: где он оставил машину, откуда приехал и в каком направлении шёл.

Вдруг потянуло дымком костра. Вероятно, поздний путник решил переночевать в степи, спрятавшись между валунами. И возможно он подскажет, куда идти.

Вилар сбежал с холма и двинулся на запах дыма.

Над пустошью пронёсся вой оголодавшего хищника. Сзади. Идёт по следам! Вилар прибавил шаг. По спине заструился холодный пот. Дьявол! Теперь зверь знает, что он боится.

Вмиг всё вокруг наполнилось звуками, словно звериный утробный рёв разбудил ночные злобные создания. Над головой зашумели крыльями невидимые птицы. Где-то в стороне, зашуршав, покатились камни. Как из-под земли выскочил заяц и, коснувшись ноги, стремглав умчался в темень. Но ничто не тревожило так сильно, как глухое сипение за спиной, переходящее в нетерпеливое урчание. Всё ближе и ближе.

Вилар побежал. Фонарь не давал необходимого света, слабый луч лишь искажал действительность: ямка представала глубокой рытвиной, кустарник превращался в бугор. Пот заливал глаза. Страх сковывал тело. Вилар затоптался на месте. Умирающий лучик выхватил контур то ли волка, то ли одичавшей собаки, но испугать, и тем более отогнать зверя, не смог.

Вилар перехватил фонарь и, крепко зажав его в кулаке, приготовился нанести удар. Ощущая зловонное дыхание и слыша рвущиеся из глотки хрипы, попятился. И с запоздалым удивлением осознал, что под ногой нет земли.

Размахивая руками, он падал в пустоту. Секунды рассыпались на мельчайшие частички продолжительностью в жизнь. Перед внутренним взором мелькнули отец, Адэр. Внезапно всё поглотила чернота глаз Малики.

***

Градмир – столица Тезара, крупнейший город Краеугольных Земель – имел полное право на свою, никому не подвластную жизнь. Сам себе хозяин, сам себе господин – принимал друзей и закрывал ворота перед врагами, вершил правосудие и равнодушно взирал на безгрешность, вычерчивал линии судеб и с лёгкостью рушил надежды.

Окраина столицы походила на центры многих крупных городов – ухоженные улицы, многоэтажные здания, площади и скверы.

По приближении к центру столицы время стремительно бежало вспять. Современные здания уступали место старинным особнякам и замкам. Улицы становились шире, храмы выше, ветер тише.

Дворец Могана – венец творения рук человеческих – смотрел на город с высоты царственного положения. Как бы ни кружили улицы, силясь запутать путников, как бы ни изгибались звонкими ручьями, они стекались к символу величия Тезара.

Дворец, как и Градмир, жил своей жизнью. Коридоры северного крыла гудели голосами секретарей, канцелярских работников и прочего чиновного люда. Залы южного крыла отзывались эхом на шаги титулованных дворян. Апартаменты восточного крыла принимали высочайших гостей страны.

Правительственный этаж тонул