Ему вырвут сердце, ибо он любит; растопчут душу, ибо он верит; он умрёт для всех, ибо имя ему — Тот, Кто Предал. Он последний, ибо после него вековая бездна; он первый, ибо из бездны воскреснет его слава и гордость. Трижды возвеличенная и трижды отринувшая своё величие кровь от его крови, потечёт по жилам с кровью трёх народов и с тремя именами взойдёт на престол в присутствии трёх святых свидетелей. Хранитель власти расстанется с венцом. Кольцо памяти на левой руке, кольцо сердца на правой руке, а руки правят миром в мире и славят день, когда родился он.

Пророчество Странника

***

Обмотав бёдра полотенцем, Адэр взъерошил влажные волосы и вышел из ванной...

Кровать идеально стелена — повинуясь негласному правилу, пассии не посягали на королевское ложе. Зато широкая софа походила на поле битвы: свитые простыни, сплющенные подушки, скомканное одеяло. Придворная дама удалилась перед рассветом, оставив на низеньком столике записку: «Благодарю за волшебную ночь».

Адэр разорвал листочек на мелкие клочки. Его ночи давно перестали быть волшебными: исчезла острота чувств, куда-то делась страсть. Совокупления походили на долгую и утомительную пробежку вокруг замка, с одной существенной разницей — после пробежки ощущался прилив энергии, появлялось желание крушить и строить, а после постельных утех угнетали слабость в ногах и недовольство очередной любовницей.

Распахнув окно, Адэр посмотрел сквозь морось на зеленеющий сад и сделал глубокий вдох. Весна в этом году была ранней и не по-весеннему жаркой. Снег сошёл так же стремительно, как осенью обнажились деревья. Так же стремительно набухли и распустились почки. В мгновение ока пустошь покрылась разнотравьем, но уже через пару недель сморщилась под жгучим солнцем и оцепенела в ожидании дождя.

Ливни прошли в Верхнем Доле и в Бездольном Узле, отмыли до блеска Ларжетай и Лайдару, а в Мадраби не выпало ни капли. Сегодня тучи наконец-то рассыпались бисером. Проку от мороси мало, зато запах… Скупые слёзы неба, оставляя следы на листве и камнях, придавали воздуху ни с чем несравнимый аромат молодости и свободы.

Адэр потёр ладонью грудь и направился в гардеробную, всерьёз задумавшись: не обратиться ли к Ярису Ларе? С некоторых пор после занятий любовью появилась ноющая боль в сердце, и это в двадцать восемь лет! Знатный доктор и верный советник Ярис Ларе повторит слова Вилара: «Надо меньше пить и больше спать», — не слово в слово, но смысл будет тот же — и окажется прав наполовину. После помолвки c принцессой Партикурама Адэр ни разу не прикладывался к бутылке. С бессонницей дела обстояли хуже — прогонять мысли, опуская голову на подушку, никак не получалось.

Машинально передвигая в шкафах плечики с костюмами, Адэр поглядывал на трюмо. В верхнем ящичке тумбы ютился изумрудный ключ, некогда принадлежавший Эйре. Внутренняя борьба — надеть, не надеть — велась каждое утро, и всякий раз Адэр сдавался. Надевал на шею кожаный шнурок, грел камень в кулаке и целый день чувствовал его тепло. А ночью, перед приходом пассии, прятал драгоценную вещицу в ящик — подальше от чужих глаз и бесцеремонных прикосновений.

Посмотрев на часы, бесшумно отсчитывающие минуты, Адэр вытащил из шкафа костюм. Обычно выбором одежды занимался Макидор. Однако, в преддверии бала в честь дня рождения Адэра, костюмер уехал в Маншер за тканями и новыми фасонами. Он истосковался по миру моды и вечно плакался, что его, непревзойдённого стилиста, коллеги затёрли в задние ряды, а всё потому, что правитель Грасс-дэ-мора утратил чувство прекрасного и наряжается на балы, как на войну.

Заменить Макидора вызвалась Сирма, но Адэр отказался от помощи своей бывшей горничной. Когда-то он вызволил девушку из дома терпимости и пригрел её в своей постели, о чём вскоре пожалел. К его милости Сирма отнеслась с наивностью ребёнка, посчитав себя единственной и настоящей любовью правителя. Когда Адэр её отверг, досаждала ему тяжёлыми вздохами и тоскливыми взглядами. Мун — по приказу Адэра — определил Сирме место среди коридорных служанок, затем приставил к поварихе. А Сирма каким-то чудом уговорила Макидора научить её шить и теперь обитала в его вотчине.

Закончив одеваться, Адэр направился к двери. На полпути остановился. Помедлив, вернулся к трюмо и достал из ящичка изумрудный ключ.

Флигели, пристройки и крылья замка соединялись множеством переходов; Адэр мог пройти из апартаментов в свой кабинет по пустым коридорам, однако выбирал привычный путь — через холл. Там всегда было людно, особенно утром. Сновали канцелярские работники и рассыльные. На диванчиках перешёптывались дворяне, ожидая встречи с сановниками. Возле парадной двери топтались плебеи, сжимая в руках жалобы либо прошения. Оживлённая атмосфера бодрила Адэра лучше, чем чашка крепкого кофе, и быстро настраивала на рабочий лад.

Адэр спускался по ступеням, рассматривая притихшую разношёрстную публику, склонившуюся в приветствии. Заметив возле лестницы Муна, замедлил шаг. Невзирая на солидный возраст, старик отлично справлялся с обязанностями смотрителя замка, старался не попадаться правителю на глаза и никогда напрямую не обращался с вопросами об Эйре. Сегодня, похоже, не выдержал. И чем же его успокоить? Сезон штормов закончился месяц назад, Эйра не приехала, и этим всё сказано.

Едва Адэр сошёл с последней ступени, как Мун произнёс:

— Ваше Величество! Кухарки спрашивают: всё ли в порядке с вашим Парнем?

— А что с ним?

— За три дня он ни разу не пришёл на кухню.

— Он не ест?

— Может, он ест, но не то, что ему готовят.

Адэр настолько привык к Парню, что порой не замечал его отсутствия. На уровне подсознания закрепилась уверенность, что он всегда рядом, даже если его не видно. Зверь повзрослел, изменились его повадки и привычки. Адэр успел забыть, когда Парень залезал к нему под одеяло, будил шершавым языком, последний раз принимал вместе с ним душ. Когда Адэра посещала ночная гостья, Парень уже не ворчал, а уходил спать либо под двери покоев Эйры, либо в архив к летописцу Кебади. И частенько, не дождавшись хозяина, в одиночестве отправлялся напрогулку по окрестностям замка. Наверное, пристрастился к охоте, раз пренебрегает супами и кашами.

— Разузнай, кто и когда его видел, — приказал Адэр Муну и устремился в свой кабинет.

Вскоре командир охраны доложил, что никто из караульных не выпускал Парня из замка, и никто не запускал его обратно. А прошмыгнуть в двери украдкой огромный зверь никак не мог.

Постукивая пальцами по столу, Адэр прокручивал в голове события последних дней. Вечером Парня в спальне не было. Это точно. Днём проходило заседание Совета. Как правило, Парень их не посещает. Утром Адэр совершал объезд Мадраби, интересовался, на какой стадии находится строительство особняков. Может, Парень изменил ещё одной привычке и бежал за автомобилем, а не сбоку или впереди?