Джулия зашла в ванную, заперла дверь, включила воду, села на пол, прямо на коврик, и, уже не сдерживаясь, разрыдалась. Она плакала, запрокинув голову, не закрывая лица, не пытаясь вытереть слезы. Джулия отлично знала, что стоит только потереть глаза, и они останутся красными на несколько часов. И тогда все увидят, что она плакала.

А в первую очередь ей не хотелось, чтобы об этой слабости знала Луиза. Крошка наверняка испугается и будет волноваться. Она ведь не привыкла заставать свою сестру плачущей. Да что там, Луиза в первый и последний раз видела слезы на глазах Джулии в день похорон родителей. И больше никогда.

Прошло пятнадцать минут, а рыдания все усиливались. Джулия стиснула зубы и тоненько застонала, пытаясь успокоиться.

Пора заканчивать с этой ерундой, подумала она. Хватит! Приди в себя, дура!

Однако Джулия снова вспомнила те обидные слова, которые услышала сегодня в столовой. И снова слезы полились рекой.

Какие же они гадкие, черствые, мерзкие…

Она вспоминала лица студентов, сидевших за столиком. А еще говорят, что преподаватели должны научиться понимать своих учеников.

Да не хочу я их понимать. Я их всех ненавижу! Всех до единого. А особенно этого лицемерного подлеца Спенсера. И ведь быстро он с ними спелся! Наверное, похвастал своими деньгами. Или научил, как красть безделушки из магазинов.

Она особенно громко шмыгнула носом и вдруг услышала обеспокоенный голос Луизы.

— Эй, Джу! С тобой все в порядке?

Джулия испуганно замерла и ответила, стараясь, чтобы голос звучал, как обычно:

— Конечно, дорогая. А почему ты спрашиваешь?

— Мне показалось… — Луиза замолчала и не стала договаривать. — Хочешь, я начну готовить ужин?

— Не нужно, я сама! Через пять минут буду готова…

Джулия быстро разделась, влезла в ванну и наскоро вымылась, ополоснув напоследок лицо ледяной водой. Отражение в зеркале порадовало. Лицо немного опухло от слез, но это легко можно было исправить с помощью обычного крема с тонирующим эффектом.

Когда Джулия спустилась вниз, то услышала, что Луиза все же орудует в кухне. Вообще-то младшая Престон крайне редко проявляла инициативу и что-либо готовила. Такое происходило лишь в двух случаях: когда Луиза чувствовала себя виноватой или когда жалела сестру.

Джулию передернуло. Хуже жалости ничего не могло быть. Даже если источником ее служила Луиза.

— Эй, что ты тут делаешь?

— Хочу приготовить лазанью. Но вот беда, не могу вспомнить, какие ингредиенты для нее нужны. Где-то здесь должна быть мамина поваренная книга. — Луиза рылась в кухонных шкафчиках и упорно не смотрела на сестру.

Джулия подошла к ней, присела рядом и выдвинула нижний ящик.

— Вот она. Но тебе достаточно было сказать, что ты хочешь лазанью на ужин, и я ее приготовила бы. Помнишь, чем закончилась в прошлый раз твоя попытка испечь яблочный пирог?

— Да, я забыла положить яблоки. Но ты не можешь не признать, что пирог оказался вполне съедобным, хоть и был несколько суховат. — Луиза украдкой покосилась в ее сторону, но, не встретив ни малейшей попытки сопротивления и желания отвернуться, пытливо уставилась на сестру.

Джулия наивно округлила глаза, понимая, что сейчас наступил очень важный момент, после которого станет ясно, подействовала на Луизу маленькая ложь или же нет.

— Хорошо выглядишь. Днем было гораздо хуже. — В голосе младшей сестры Джулия услышала удивление и удовлетворение.

— Душ бодрит.

Луиза, позабыв про поваренную книгу, уселась на стул, подвинула к себе вазочку с диетическим печеньем и принялась лениво поглощать его.

— Могу помочь порезать бекон.

— Отдохни, — сказала Джулия, хотя и понимала, что уж кто-кто, а сестра точно не испытывает сейчас усталости.

Лазанья оказалась в духовке через полчаса. Джулия была мастером кулинарного дела. Этот талант достался ей от матери. Клара могла за час приготовить десять разных блюд из того, что было под рукой. Многочисленные гости, коих всегда был полон дом, знали, что у Престонов их ждет вкусный обед и приятная беседа.

Джулия не могла похвастаться тем, что и к ней выстраивалась очередь из желающих отведать знаменитой мясной запеканки по рецепту матери. Обычно шедеврами старшей дочери Клары наслаждались лишь четверо: сама Джулия, Луиза, Алма — единственная из всех друзей четы Престон до сих пор частенько заходившая к сестрам на огонек, — и соседская кошка, что вечно выпрашивала лакомые куски, показывая чудеса акробатики и стоя на задних лапах перед кухонным окном.

В этот вечер запах лазаньи снова привел в дом Престонов Алму. Она позвонила в дверь как раз в тот момент, когда Джулия вынимала противень из духовки.

— Я принесла дыню! — провозгласила Алма, входя в кухню. — Сочную и солнечную. Тебе понравится, младшенькая. Сейчас я разрежу ее на дольки. Вот только вымою сначала…

— О да! — Луиза облизнулась. — Ты знаешь, что я люблю больше всего на свете, дорогая моя!

— Что бы мы без тебя делали, — сказала Джулия, с улыбкой глядя на женщину, которую считала своей второй матерью.

— С тоски бы засохли, — вставила Луиза и потерла ладошки. — Скорее же! У меня слюнки текут.

— Зря, конечно, мы с твоей сестрой тебя так балуем, — сказала Алма, занося над вымытой дыней нож. — Ты способна сесть на шею даже незнакомому человеку.

— Уж такая я, — с сарказмом произнесла Луиза, дав понять, что подобные замечания ей неприятны.

Они съели по кусочку в блаженном молчании. Потом Алма вздохнула и решительно убрала дыню в холодильник.

— Как говорила ваша мать: сладкое нужно оставлять напоследок. Сначала лазанья!

Джулия была страшно рада, что не придется проводить вечер с одной лишь Луизой, которая иной раз бывала очень проницательной. Алма болтала о разных пустяках, рассказывала местные новости и привносила в общество сестер мир и покой, которого, честно признаться, им частенько не хватало.

— Ой, Джулия, как же вкусно! Твоя матушка не готовила лучше.

— Ну что ты, это ее рецепт.

— Но ты ее превзошла! — продолжала петь дифирамбы Алма. — Когда-нибудь и твои дети будут приглашать в этот дом всех своих друзей, чтобы они попробовали твоей стряпни.

— Дети? — искренне удивилась Джулия. — Да откуда им тут взяться?

Алма смерила ее таким взглядом, что даже Луиза едва не подавилась.

— Милая, тебе тридцать два года, а ты до сих пор не знаешь, откуда берутся дети?

— Я вообще-то не это имела в виду.

— А что же? Хочешь сказать, что не собираешься замуж? Что не мечтаешь о детишках?

— Не собираюсь и не мечтаю, — сухо отрезала Джулия и положила на тарелку Алмы еще кусок лазаньи. — Ешь молча, будь добра.