Есть только один способ сократить ее потери. Сделать так, чтобы на ее сердце осталась небольшая рана, но оно не было разбито.

Он закрыл глаза и вздохнул.

Ему придется ее отпустить.

— Уже почти утро, — грустно произнесла Лилли, поглаживая своими маленькими ладошками его грудь. — Через несколько часов я поеду на работу.

А что будешь делать ты?

Он открыл глаза:

— Полечу в Мексику.

Лилли глубоко вдохнула.

— Алессандро, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты знал, что я…

Повернувшись, он прижал палец к ее губам:

— Давай не будем разговаривать.

Приблизившись к ней, он вдохнул ее пьянящий аромат и позволил себе в последний раз насладиться ее теплом и красотой.

— Эти выходные были самыми счастливыми в моей жизни, — прошептала Лилли. — Мне жаль, что они закончились. — Она грустно улыбнулась: — Через несколько часов ты забудешь о моем существовании.

— Я никогда тебя не забуду, Лилли, — сказал Алессандро, и это была чистая правда.

— О, — выдохнула она.

Ее взгляд выражал чувство облегчения и благодарность. Похоже, она решила, что его слова означают, что у них может быть будущее. На самом деле это не что иное, как прощание.

— Тогда подари мне поцелуй, который я никогда не забуду, — сказала она, приложив ладонь к его небритой щеке.

Алессандро посмотрел на ее полные розовые губы, и его снова захлестнула волна желания.

«Последний раз», — сказал он своей совести. Он расстанется с ней на рассвете. Отпустит ее, пока не разбил ей сердце.

С этой мыслью Алессандро поцеловал ее, затем, забрав у нее подушку, уложил Лилли на матрац и опустился поверх ее обнаженного тела.

Он знал, что воспоминания о радости, которой светятся сейчас ее глаза, и ее странная вера в его хорошие качества будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Его пронзила боль сожаления.

Затем он приподнял бедра Лилли, закрыл глаза и слился с ней воедино.

Месяц спустя Лилли сидела в отделе кадров. Лампы дневного света мерцали и гудели, действуя ей на нервы. Она чувствовала себя плохо и очень надеялась, что ослышалась.

— Мне жаль, мисс Смит, но мы должны вас отпустить, — сказал ей приятный пожилой мужчина, сидящий в кресле напротив. — Боюсь, «Каэтани ворлдвайд» не самое подходящее для вас место.

Почувствовав тошноту, Лилли сделала глубокий вдох. Она знала, что это произойдет. Знала, что, несмотря на все свои старания, однажды потеряет работу. Стараниями невозможно компенсировать ее медлительность из-за того, что буквы и цифры пляшут у нее перед глазами.

Возможно, ее отец прав, и она действительно не способна сама о себе позаботиться.

Месяц назад она переспала со своим боссом и удивилась, когда, проснувшись утром, обнаружила, что Алессандро исчез. Он же предупредил ее, что между ними больше ничего не будет. Похоже, она и вправду не слишком умна.

У нее сдавило горло.

— Уверяю вас, — сказал ей начальник отдела кадров, — вы получите очень хороший компенсационный пакет.

— Я слишком медленно работала, не так ли? — прошептала она, с трудом сдерживая слезы.

Мужчина покачал головой, и его обвислые щеки затряслись. Судя по его виду, он не хотел ее увольнять. Напротив, он выглядел так, словно хотел провалиться сквозь пол.

— Вы хорошо работали, мисс Смит. Все вам симпатизируют. Да, вам требовалось больше времени, чем вашей напарнице, но… — вздохнув, он побарабанил пальцами по папке, лежащей на столе, — но в этом нет ничего страшного. — Он прокашлялся: — Мы дадим вам отличные рекомендации. Уверяю вас, очень скоро вы найдете работу.

Затем он стал подробно ей объяснять, что входит в компенсационный пакет. Лилли почти не слушала его. Тошнота усилилась, и она сосредоточилась на своем дыхании, тупо уставившись на мусорную корзину на полу. Как жаль, что в нее нельзя выбросить себя.

— Мне жаль, что все так получилось, — произнес начальник отдела кадров. — Но в один прекрасный день вы будете рады, что… — Заметив наконец, что она прижимает одну ладонь к животу, а другую ко рту и не слушает его, он вздохнул. — Подпишите это.

Он подвинул к ней листок бумаги и ручку, и Лилли просмотрела документ. Буквы прыгали перед глазами, но она поняла, что в нем говорится о том, что она обещает не выдвигать обвинения в сексуальных домогательствах.

Сексуальные домогательства.

У нее перехватило дыхание.

Это означает, что ее медлительность здесь ни при чем. Что ее уволил не заведующий канцелярией, а…

Лилли запретила себе даже мысленно произнести имя человека, по приказу которого ее уволили. Поставив подпись на документе, она поднялась.

— Удачи вам, мисс Смит, — сказал ей начальник отдела кадров.

— Спасибо, — пробормотала она, взяла папку, которую он ей протянул, и побежала в туалет, где ее вырвало.

Побрызгав на лицо холодной водой, Лилли посмотрела в зеркало на свое бледное изнуренное лицо. Она попыталась заставить себя притворно улыбнуться, как делала всякий раз, когда кто-то упоминал при ней о бале, на котором она была с принцем Алессандро, но сегодня ничего не получилось.

На ватных ногах она дошла до лифта, поднялась на третий этаж и направилась к своему рабочему месту в углу помещения без окон. У других сотрудников на столах были фотографии родных, друзей или домашних животных. У Лилли был только горшок с розовой геранью и открытка, которую ей прислала из Прованса Кэрри, жена ее кузена, несколько недель назад. Сейчас она обнаружила на своем столе свежий номер журнала «Силебрити уикли», который положил туда кто-то из коллег, и внутри у нее все оборвалось.

На обложке было фото Алессандро, сделанное в Мехико, где он жил последний месяц, готовясь к сделке с «Джоерией». Оказалось, что он потратил это время впустую. На прошлой неделе Тео, кузен Лилли, сделал руководству «Джоерии» более выгодное предложение, от которого мексиканцы не смогли отказаться. Ей следовало втайне радоваться, но она не могла. Ее сердце болело за Алессандро. Она постоянно думала о том, что он испытывает после этого провала.

Ее внимание переключилось на маленький снимок внизу обложки. Он был сделан на Каннском кинофестивале несколько месяцев назад. На нем Алессандро был с Оливией Бьянки, одетой в элегантное черное платье.

«Принц-плейбой наконец-то женится», — гласила подпись. Кто-то подчеркнул эти слова черным маркером.

Весь прошедший месяц она расплачивалась за тот бал с Алессандро. Некоторых из ее коллег беспокоило, что она могла задрать нос после своего выхода в свет с генеральным директором, но их подозрения были беспочвенными.