Словом, домой я не вернусь.

Не в ближайшее время, это уж точно, зато в ближайшее время стану той самой ББИ, о которой думала перед встречей с… с… Память отказывалась подсказывать имя очередного знакомого Селани, перед которым я так позорно разревелась. Если честно, решать проблемы слезами я не привыкла, но видимо, в тот момент у меня сдали нервы. Сейчас они вообще лопнули и вяло позвякивали, как музыка ветра, в аккомпанемент моим скорбным мыслям.

У меня нет дома.

У меня нет работы.

У меня есть тело актрисы (судя по всему, весьма посредственной, несмотря на советы Вирджинии Несравненной) и есть бывший любовник. Может быть, два. Насчет второго я была не уверена.

Хорошая новость: я понимаю язык этого мира. Как так получилось, не представляю, но видимо, дело в голове Селани. То есть в ее мозгах, которые хоть и подхватили пролетающую мимо (как фанера над Парижем) меня, все равно сохранили способность различать язык.

Еще одна: непонятнолюбовникилинет обещал все уладить, но что он сделает, как, а главное — что за это потребует с меня, оставалось пока загадкой.

На этом хорошие новости заканчивались, поэтому «музыка ветра» то и дело вытренькивала похоронный марш. Знала бы я, что любимое Светкино выражение: «Куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться», материализуется и примет такие впечатляющие масштабы, не пошла бы на Машин голос в тот злосчастный туалет.

Хотя… кому вру? Все равно бы пошла.

Для меня дети в саду уже стали родными. Мысль о том, что я никогда их больше не увижу, так же как маму с папой, Мишу и Светку, чуть было не заставила меня снова зареветь в голос, но я усилием воли затолкала ее поглубже. Если сейчас начну рыдать или того хуже — биться в истерике, меня сдадут в психушку. Может статься, и правильно сделают?

Я как-то смотрела один психологический триллер, и там героиня была в коме: ударилась головой, а все, что она видела и чувствовала, было лишь игрой ее сознания. С другой стороны, это как же надо было удариться, чтобы такое придумать? Я фантастикой никогда не увлекалась, предпочитала больше современную прозу и любовные романы, но тоже в нашей реальности. Светка — да, она обожает фэнтези, про всяких там властных драконов, оборотней, орков и гоблинов, и читает эти книги запоем, а я как-то так и не рискнула приобщиться к столь популярной нынче литературе. Даже «Гарри Поттера» только еще собиралась прочитать, для общего развития.

В общем, такому вот…

Я открыла журнал на первой странице: с рекламного разворота во все тридцать два зуба улыбалась красотка, касавшаяся пальчиками сверкающих камней в оправе из белого золота. «Ожерелье с алмазами обаяния. Надевающая его особа вполне может испытывать легкое головокружение (небольшой побочный эффект), зато весь оставшийся вечер голова будет кружиться только от нее».

…в моей голове точно взяться неоткуда.

Получается, у них тут разрешен приворот?

Закончить эту мысль я не успела, потому что дверь распахнулась с такой силой, словно собиралась слететь с петель, и в недобиблиотеку ввалился Ягуар… то есть Грегуар Фриэль. Пиджак его почему-то оказался без рукава, рубашка измята так, будто ей натирали полы, да и сам он в целом выглядел не лучше. Под глазом наливался цветом фингал, скула основательно поцарапана, спиртным от него разило на всю комнату.

С трудом сфокусировав на мне взгляд, антрепренер вскинул руку и пафосно так произнес:

— Беру себе последний шанс! Даю тебе шансовый послед… — Тут он нахмурился, явно заподозрив, что несет какую-то чушь. — В общем, уходи моей или будь! Решай никогда или сейчас!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Прежде, чем он успел сделать шаг, я была уже на ногах. Опыта общения с нетрезвыми бывшими любовниками у меня не было, но кое-какие мысли на этот счет имелись: например, о том, что оставаться с ним один на один нежелательно. Особенно нежелательно, учитывая, что сейчас поздний вечер: Полин, служанка, уговаривала меня поесть, несмотря на зырканье Луарда, который ей все рассказал, но потом пошла спать. Луард тоже. В итоге я сейчас совершенно одна в совершенно огромном доме с совершенно нетрезвым директором театра, который совершенно не понимает отказов.

— Куда-а-а же ты? — пропел он, растопырив руки.

— Как — куда? Ухожу. Освобождаю помещение, — пробормотала я, подумывая, с какой стороны лучше обежать чужого любовника.

— Уходишь? — в мыслительный процесс Грегуара закралось сомнение. — Уходишь?! Значит, насчет тебя и Демаре все правда?!

— Правда! — ухватилась за спасительное предположение. — И он должен за мной приехать прямо сейчас. Поэтому в твоих же интересах немедленно оставить меня в покое.

Как ни странно, голос почти не дрожал, особенно когда я указала Фриэлю на дверь. При упоминании Демаре антрепренер как-то странно съежился, однако количество выпитого сработало получше алмазов обаяния. Он с ревом бросился на меня, я с визгом от него, и ведь почти успела проскочить… Но видимо, лимит везения я на сегодня исчерпала, потому что Грегуар вцепился мне в плечо мертвой хваткой и потащил к двери.

— Не… благодарная… ик! — рычал он. — Больше… ни дома в моей минуте! Ик! Сголоднешь сдоха, как и все твое семейство, которое ты бросила!

— Мируар Фриэль! Мируар Фриэль! — на его вопли выскочила перепуганная служанка. — Что же вы делаете-то… Ай!

Хозяин дома запульнул в нее вазой, стоявшей на постаменте, девушка едва успела уклониться. Очередные туфельки приказали долго жить (у одной сломался каблук, другую я попросту сбросила, чтобы не остаться без ног). Как выяснилось мгновением позже, не зря: Грегуар распахнул дверь и швырнул меня прямо в ночь, с крыльца. Я полетела кубарем в ближайшие кусты (к счастью, не в розовые) и сгруппироваться успела только благодаря йоге, на которую ходила уже два года.

Под грохот захлопнувшейся двери я на четвереньках выползла на мощенную мелким камнем дорожку, чувствуя, как саднят содранные коленки.

— Чтоб тебе в штаны наложить по самый воротничок! — пожелала ему от души.

И уткнулась макушкой в мужские ноги.

Поднявшись взглядом по стильным брюкам и выше, обнаружила, что стою в позе кошки аккурат перед Фернаном Демаре.

— М-да, — протянул его алмазное величество, глядя на меня сверху вниз.