— Минош, — пояснил Франко.

Как я могла забыть об этом?

В течение последних нескольких дней они с Франко больше напоминали два корабля, которые никак не могут найти друг друга в ночном море. Из-за аврала на работе каждый из них уезжал и возвращался тогда, когда ему было удобно. Единственным местом, где они встречались, оставалась спальня.

Слава богу, рабочая неделя скоро закончится.

Галерея Минош входила в список любимых картинных галерей Джинны. Она располагалась в двухэтажном доме, первый этаж которого перестроили и обставили таким образом, чтобы сохранить оригинальность и привлекательность старинных интерьеров.

Эта галерея принадлежала одной из богатейших светских львиц, о которой уже слагали легенды. Посещать галерею можно было только по приглашению хозяйки, отдававшей предпочтение тем, кто жертвовал солидные средства на нужды детей-инвалидов.

Цены билетов были умопомрачительными, деньги, полученные от их продажи, направлялись в тот же благотворительный фонд, в который перечисляли свои средства меценаты, составлявшие сливки высшего общества Мельбурна.

Элегантность и стиль — вот слова, которыми можно описать показы коллекций галереи. Каждый такой показ становился настоящим событием. Джинне всегда казалось забавным, что подлинность пригласительных билетов проверяет специальный охранник. Охранников было несколько. Их нанимали для обеспечения безопасности прилегающей территории, картин и гостей… Гостей, которым давался определенный отрезок времени для того, чтобы прибыть в галерею и войти внутрь, после чего здание переводилось в закрытый режим. А в конце вечера приглашенным отводили точно такой же промежуток времени, чтобы покинуть здание.

Мужчинам дресс-код предписывал надевать вечерние костюмы и черные галстуки, а женщины наряжались в свои лучшие платья и демонстрировали друг другу и всему миру украшения, стоившие так дорого, что на деньги, вырученные от их продажи, можно было бы накормить всех сирот мира.

Да, а вот теперь нужно улыбнуться, подумала Джинна, входя в просторный холл, где их встречала сама Минош, великолепная хозяйка галереи.

Высокая, импозантная Минош нарядилась в кричаще яркий кафтан. Ее запястья были унизаны множеством золотых браслетов. Хозяйка галереи так усердно скрывала свое настоящее имя, что теперь никто не мог вспомнить, было ли оно у нее вообще.

Минош вышла замуж по расчету, а спустя год развелась, после чего зажила как императрица, потакая всем своим прихотям.

О ее прошлом никто ничего не знал, но многие гадали, как ей удалось стать обладательницей такого состояния.

— Джинна, Франко…

Хорошо поставленный голос Минош говорил о том, что ее предки были родом из Франции. Он странно не соответствовал ее внешности.

Джинна подозревала, что это несоответствие разыграно специально, чтобы обострить интригу.

— С вашей стороны было так любезно принять мое приглашение…

Как будто кто-то мог отказаться! Совершить подобное без веской причины равносильно самоубийству.

— Прошу вас, присоединяйтесь к гостям… и наслаждайтесь!

Вкуснейшее шампанское подавали в хрустальных бокалах, а причудливые канапе, которыми здесь угощали, заставили бы любого шеф-повара побелеть от зависти.

Официанты в униформе подавали одновременно и то, и другое, действуя четко и слаженно.

Лица большинства приглашенных были знакомы Джинне. Судьи, светила современной медицины, финансовые воротилы, владельцы заводов — как пожилые, представляющие старый капитал, так и молодые. Каждый из них был баснословно богат.

Одни совершали обдуманные, хорошо взвешенные покупки, рассчитывая на то, что неизвестный пока художник со временем станет знаменитостью, другие просто тратили деньги, чтобы доставить удовольствие жене или любовнице.

Присутствие профессиональных фотографов исключалось, любая фото — и видеоаппаратура была здесь запрещена.

Женщины одевались с расчетом на то, чтобы всех поразить. Они из кожи вон лезли, чтобы выглядеть столь же красиво, сколь богато. Самой актуальной темой сплетен были молодящиеся особы, решившиеся на пластическую операцию. Дамы взахлеб обсуждали знаменитых хирургов. Особой популярностью пользовались те, что жили и работали за границей.

Но Джинну действительно привлекало изобразительное искусство.

Картины, выставленные в комнатах и коридорах, воплощали как авангард — экзотичный, порой кричащий и вызывающий, так и разнообразные попытки помериться силой с импрессионистами и старыми мастерами.

На одних полотнах царствовали живые контрасты цвета, на других — приглушенные, почти неразличимые мазки… Но все они передавали настроение и внутренний мир художника.

Да и обстановка в целом способствовала более полному восприятию представленных здесь полотен, в основном благодаря усилиям хозяйки.

Минош не жалела денег, и Джинна не сомневалась, что эти эксклюзивные картины не что иное, как бесценные оригиналы, а не просто хорошие копии.

— Тебе что-нибудь нравится?

Джинна обернулась и внимательно посмотрела на Франко.

— Возможно, одна, — дала она свою оценку, — художник использует технику, типичную для Клода Моне.

— Франко, Джинна…

Этот мягкий женский голос Джинна меньше всего ожидала услышать в галерее. Минош отбирала гостей с редкостной тщательностью.

— Фэмки…

Я смогу быть вежливой… наверное.

Актриса выглядела еще более потрясающе в своем черном блестящем переливающемся платье, а сопровождал ее привлекательный молодой блондин — Гервас Шампелье, сын одной из ближайших подруг Минош, богатство которой исчислялось астрономическими цифрами.

Джинна мысленно скрипнула зубами.

Вот и причина, по которой Фэмки досталось именное приглашение.

С Гервасом Фэмки гарантирован свободный вход на любой официальный прием в городе.

— Гервас, — кивнула Джинна, протянув молодому человеку руку для поцелуя.

Если предположить, что Гервас и Франко не только коллеги по бизнесу, но и друзья, то логично ожидать, что они захотят пообщаться с глазу на глаз.

Фэмки определенно учла этот момент. И сейчас Джинна лихорадочно пыталась предугадать, насколько далеко актриса готова зайти в состязании, приз за победу в котором — Франко.

Мой муж, черт возьми.

Вспоминая прошедшие годы, Джинна осознавала, что Франко всегда был частью ее жизни. Он казался ей самым лучшим, самым статным и мужественным из всех, кого она знала. Сначала Джинна полагала, что ее чувства сравнимы с обычной привязанностью, какую испытывает, например, младшая сестра к старшему брату. А потом Франко вдруг исчез из ее поля зрения. Нью-Йорк, Лондон, Милан… Франко время от времени возвращался на родину, и всегда с ним рядом была какая-нибудь женщина.