Только корове! Так что двух мнений тут быть не может!

– Как раз тут два мнения очень даже могут быть, – покачал головой Тишка. – Свежее сенцо нам, например, со Степанычем очень пригодилось бы – тюфяки набить…

Сейчас же Заяц очень подозрительно уставился на работников Бюро, а под столом на всякий случай наступил на ногу Барону, что, мол, будь начеку! Но от волнения по нечаянности наступил не господину Овцебыку, а… Тихону.

Тишка тотчас окинул всех своим служебно-розыскным взглядом:

– Вы только не делайте неправильных выводов и не порите горячку!

– В смысле чего?

– В смысле того, что мы уже один раз по твоей милости обвинили невинного…

– Ну и что? – запальчиво крикнул Заяц. – Мы вели расследование. А в расследовании возможны ошибки!

– Правильно, возможны! Но нельзя же без конца ошибаться!

– А почему ты рррешил, что сейчас тоже получится ошибка? – спросил Попугай.

– Потому, Степаныч, что я хорошо знаком с Бурёнкой Быковной. Да и ты её тоже хорошо знаешь! Разве она станет свою подругу воровать?

Красавцев вспомнил исключительно добрую, спокойную и очень доброжелательную Бурёнку Быковну Коровину – как она его угощала по-соседски чаем со свежими клеверными семенами… Нет, конечно, Тихон прав. Не похожа эта достойная дама на… рэкетиршу.

Заяц сердито передёрнул ушами:

– Но мы же должны кого-то подозревать! Следствие не может стоять на месте!

Тишка собрался ответить, что это глупо, что так они ничего не добьются, подозревая кого попало… Но не стал, что называется, толочь воду в ступе. Да и Заяц понял, что брякнул ерунду.

Наступила так называемая тяжёлая пауза, когда делать что-то надо, а вот чего делать – неизвестно. Ведь у них даже не было ни одного нормального подозрения, одни глупые домыслы.

А бандит в это время преспокойно и безнаказанно гулял на свободе! А бедная Кура Клювовна… но об этом даже думать было страшно!

И тут вдруг в дверь к ним постучали… Все присутствующие невольно вздрогнули.

Напали на след!

Секунда медленно проползла, словно невидимая чёрная кошка. Наконец Тишка набрался мужества и сказал:

– Войдите!

Скрипнув, дверь как-то нерешительно отворилась.

На пороге стояли… Альберт Лисовой и Бела Пушистенко.

– Вы только нас извините, пожалуйста, – скромно, но с достоинством начал художник. – Может быть, наши наблюдения покажутся вам сущей чепухой…

– А может, как раз и нет! – весело перебил его Заяц. Он старался подружиться с Альбертом, потому что чувствовал себя перед ним виноватым. – Вы рассказывайте, рассказывайте, пожалуйста. А мы как опытные контрразведчики вас послушаем. Ведь у художников, известно, очень верный глаз!

– Ой, ну что вы! – Лисовой смутился.

И тогда Бела аккуратно, однако решительно оттеснила своего жениха назад и начала говорить сама. Оказывается, вчера они ездили в соседний город, в Мухоморьевск, купить красок и кистей. Всё, что нужно, они действительно купили. А потом заглянули на рынок. И там увидели, что одна Бобриха… продаёт яйца!

– Вот это номеррр! – воскликнул Попугай Красавцев. – Дело пахнет керрросином!

– Не слыхал, чтобы эти звери несли яйца! – зловеще пробормотал Игнат Заяц.

– А ведь, кажется, бобры и особенно бобрихи… такие, понимаешь, беее-вееежли-вые! – сказал Барон Овцебык с явным возмущением. Теперь всё понятно, зачем они украли нашу беесценную Куру… Ух! Земноводные несчастные! Буквально зла не хватает!

– Не беспокойся, – заверил его Заяц. – Зла у нас хватит!

– А кто знает, где они живут, эти бобры? – спросил Тишка.

– Мы могли бы показать, – сказал художник очень тихо. – Вообще-то, их фамилия Грызуйло…

– Кого?

– Ну… вот… семейства бобров. Только, понимаете, они совершенно не похожи на похитителей. Очень добропорядочные жители лесных угодий… И мы имели в виду просто с ними посоветоваться.

– Посоветоваться?! – вскричал Игнатий Заяц. – Это, знаете ли, просто уже невозможно! Все такие милые, все такие расчудесные… А Кура Клювовна в это время страдает!

После этих слов даже Тихону нечего было сказать!

Они всё же попили чайку на дорожку с прекрасным, между прочим, орехово-земляничным печеньем, которое принесла Бела Пушистенко, и отправились к бобрам.

Степаныч знает!

Путь оказался неблизким. До бобриной хатки добрались, уже когда на небо вылез рогатый месяц… Это было очень красиво: один месяц на небе, другой, почти такой же, только ещё яснее и золотистей, неподвижно лежит в глубине чёрной таинственной заводи, разлившейся возле запруды, которую умело построили бо-бры.

В низенькой, но довольно-таки обширной хатке уютно горело окно. Неужели за окном этим сидят бандиты?

Пришедшие молча переглянулись. Альберт Лисовой растерянно пожал плечами, Заяц отвернулся и сердито хмыкнул. И тогда Попугай Красавцев твёрдым шагом подошёл к двери, решительно и сильно ударил в неё клювом:

– Госпожа Грызуйло здесь проживает?

– Да, здесь, – послышался из-за двери сиплый бас. – А с кем имею честь?

– По делу, из Бюро находок!

– Из Бюро находок?! – и дверь широко отворилась. – Проходите, пожалуйста!

На пороге стоял крепкий бобёр – в клетчатой фланелевой рубашке, в рабочих джинсах. Увидев такую многочисленную компанию, он… не то чтобы испугался, но всё же удивился. Однако в этот момент заметил знакомые лица – Белу и Альберта, и сказал чуть растерянно:

– Прошу заходить… Как раз ужин готов.

– Яичница? – невинно спросил Игнатий.

– Почему яичница? – удивился бобёр. – Пирожки со свежими осиновыми прутьями.

Хотя наши путники порядком проголодались после длинной дороги, однако на бобриное приглашение поужинать ответили вежливым отказом: ведь у всякого свой вкус! И только Игнат Раскосович уплетал пироги почём зря. А наевшись до отвала, спросил у хозяйки, которая скромно стояла возле стола, спрятав руки под фартуком, и следила за тем, чтоб на тарелке у гостя всего было вдосталь… Итак, Игнатий спросил у бобрихи:

– Вы скажите мне, пожалуйста, Дарья Шкурковна, это правда, что позавчера на базаре в Мухоморьевске вы яичками торговали?

Бобриха в ответ растерянно и виновато улыбнулась, посмотрела на Альберта и Белу:

– Д-да… А что, разве нельзя?

– А у вас откуда яйца… куриные?

– Да так… по случаю…

– А нельзя ли узнать, что за случай такой?

– Случай… – Дарья Грызуйло нервно вытерла совершенно сухие и чистые лапы о передник.

«Неужели всё-таки они? – подумал Тишка. – Вот как, оказывается, бывает: лицо честное, а в душе – гниль!»

– Я вообще-то ничего плохого не сделала! – произнесла Дарья с волнением. – Скажи им, Федот!

Бобёр поближе придвинулся к жене…

– Но вы их где всё-таки взяли? – наступал Заяц.

– Да она мне дала, сама…

– Кто? Курица?.. Кура Клювовна?

– Нет, почему курица? Я вам ничего такого не говорила. А с этой Курой Клювовной вообще не знакома… Слыхала только, что есть такая…

– Так кто же мог вам дать ккуррриные яйца?! – воскликнул Попугай.

– А вам это, собственно, зачем? – спросил бобёр очень спокойно, однако таким тоном, что крепко подумаешь, прежде чем говорить что-либо резкое.

И тут всем на выручку пришёл Альберт Лисовой:

– Видите ли, Федот Клыкович, дело в том, что с этими куриными яйцами, возможно, связано одно загадочное и очень опасное преступление!

Далее знаменитый художник коротко и в то же время очень толково рассказал бобрам о происшествии в курином доме… Бобры в ответ так и ахнули!

– А вы не скажете, как выглядел тот