Сто лет. Как же все изменилось! Осталось ли хоть что-нибудь таким же, как тогда? Машины, самолеты, телефоны, компьютеры, рынок труда, гендерные роли, система ценностей, вера. Век перемен. Вместивший к тому же самые страшные и жестокие события в истории человечества. Она часто сравнивала свою жизнь с той, что выпала на долю родителей ее родителей. Им приходилось преодолевать, учиться, приспосабливаться. Доводилось ли какому-нибудь другому поколению пережить столь же стремительные перемены? Все стало иным. И только одно, как ей казалось, осталось прежним. Должно было оставаться. Семья. Супружество на всю жизнь. Оно призвано работать так же, как раньше, несмотря на все внешние соблазны и новые обстоятельства. Но брак перестал быть совместным предприятием, в котором мужчина и женщина играют каждый свою незаменимую роль. Исчезла взаимозависимость. Мужчина и женщина превратились в самодостаточные единицы, воспитанные так, чтобы каждый мог обеспечить себя сам, и любовь стала единственной причиной для заключения брака. Не потому ли так трудно сохранить брак, что все твое существование теперь зависит только от любви? Ведь ни один взрослый человек не успевает давать своему чувству необходимую подпитку! Любовь воспринимается как нечто такое, что должно выжить само по себе, уцелеть посреди многочисленных дел и обязанностей. А такое случается редко. Чтобы сохранить любовь, нужно нечто большее. За последние годы расстались почти все их друзья. Дети живут неделю с одним родителем, неделю с другим. Мучительные разводы. От мыслей о чужих проблемах свои отнюдь не показались легче.

Их существование постепенно становилось все более бесцветным, и она часто задумывалась, чего же им не хватает. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями. Конечно, были подруги, но их девичники, как правило, заканчивались общими жалобами на жизнь. Каждая просто делилась с другими проблемами, не обсуждая причин. И всех объединяло одно. Усталость. Ощущение недостаточности. Нехватки времени. Время оставалось дефицитом вопреки всем экономящим его устройствам, изобретенным с тех пор, как построили их улицу. Теперь вон кладут высокоскоростной интернет-кабель, чтобы они могли выигрывать драгоценные секунды. Ответы на письма будут приходить еще быстрее, решения будут приниматься незамедлительно, нужная информация поступит за мгновение, после чего вы проанализируете ее и сохраните в соответствующем файле. А самому-то человеку, чей мозг должен все это переварить — каково ему? Ведь данное устройство, насколько известно, за последние сто лет не подвергалось никаким серьезным обновлениям.

Ей вспомнилась история о группе индейцев сиу, которая в пятидесятых годах отправилась из резервации в Северной Дакоте на встречу с президентом. Реактивные двигатели перенесли их за сотни миль в столицу. А в зале прилетов Вашингтонского аэропорта они сели на пол и, несмотря на настойчивые приглашения проследовать в лимузин, отказались вставать. И сидели так месяц. Ждали собственные души, которые не могли перемещаться так же быстро, как помещенные в самолеты тела. И только через тридцать дней почувствовали, что готовы встретиться с президентом.

Может быть, именно это нужно всем издерганным людям, отчаянно пытающимся наладить собственную жизнь? Остановиться и подождать, пока твоя душа тебя догонит. Но с другой стороны, все и так уже сидят, но не в ожидании собственных душ, а в уютных гостиных, перед телевизором, искренне увлеченные мыльными операми. Сидят, ужасаются недальновидностью других, их неспособностью строить отношения. Ах, как они ведут себя, эти люди! А сами просто переключают каналы — чтобы не задумываться над собственным поведением. Потому что судить других на расстоянии гораздо приятнее.

Она открыла дверь в группу Акселя, вошла, надела голубые бахилы и направилась к комнате персонала. Увидела их через стеклянную дверь и остановилась. Он сидел у Линды на коленях и жевал имбирное печенье, наматывая на руку прядь ее светлых волос, а Линда раскачивала мальчика, прижавшись губами к его коже.

Злость отпустила, снова уступив место опустошающему бессилию.

Как защитить его от всего происходящего?

Она не должна расплакаться.

Проглотив комок в горле, открыла дверь и вошла.

— Смотри, а вот и мама.

Отпустив волосы Линды, Аксель спрыгнул на пол. Линда улыбнулась ей с привычной застенчивостью. Эва заставила себя улыбнуться в ответ и взяла Акселя на руки. Линда встала и подошла к ним:

— У него маленькая шишка, но не думаю, что это опасно. Я говорила, что в дождь на горку нельзя, там скользко, но… Они, наверное, забыли.

— Потрогай, мама.

Эва едва нащупала маленькую припухлость у него на затылке. Линде определенно не стоило винить себя из-за этого.

— Ничего страшного, такое могло случиться где угодно.

Линда снова смущенно улыбнулась и пошла к двери.

— До завтра, Аксель. До свидания.

Домой они шли, держась за руки. Сначала, правда, Аксель злился из-за того, что они идут пешком, а не едут на машине, но потом прогулка ему даже понравилась.

Небольшая передышка.

Говорил только он. Она шла молча и отвечала односложно, когда требовалось.

— А потом мяч схватила Элинор, и мы рассердились, а Симон стукнул ее по ноге клюшкой, а Линда сказала, что так нельзя, и мы больше не играли.

Он пнул ногой небольшой камешек.

— Линда ужасно хорошая.

— Да.

— Ты тоже считаешь, что Линда хорошая?

— Да, конечно.

— Правильно, потому что папа тоже так считает.

Да, считает, когда не занимается сексом у них в ванной.

— Конечно, папа тоже так считает.

Он снова пнул камешек, на этот раз дальше.

— Ага, потому что, когда мы ели с ней в кафе, он ее поцеловал, а они думали, я ничего не вижу.

Все вдруг замерло и побелело.

— Что такое, мама? Мы что, дальше не пойдем?

Миг — и все перевернулось вверх дном.

Внезапное прозрение, вытеснившее прочь последние остатки доверия и надежды.

Линда!

Это она.

Все, во что она верила, в чем искала утешения, обернулось новым обманом, новым предательством.

Женщина, которая только что так заботливо сидела с их сыном, прижавшись губами к его коже, женщина, которую она сама только что успокаивала, уверяя, что та не виновата, — это она. Она и есть тот самый человек, который пытается разрушить ее семью. Она просочилась в их жизнь, как амеба, и прячет теперь свой умысел за показной заботой.

Все ее привычное, спокойное существование внезапно превратилось в сплошную ловушку. За что ухватиться? Чему можно доверять?

Сколько это длится? Кто-нибудь еще знает? Может, все родители в курсе? Только она, несчастная родная мать Акселя, пребывает в неведении насчет того, что у ее мужа связь с воспитательницей их сына.