его спасти, а после этого ещё и помчался в одиночку[35] штурмовать Гробницу непревзойдённых! При этой мысли грудь Шэнь Цинцю стеснило, а в голове воцарилась полная неразбериха. В тщетной попытке сменить тему разговора он припомнил слова Тяньлан-цзюня о «двух прихвостнях» и спросил:

– А кого ты взял с собой?

– Я пришёл один, – ответил Ло Бинхэ, наконец удостоив его взглядом. Помедлив, он добавил: – Вам не стоит иметь дело с этими двумя. Даже если учитель не захочет остаться со мной, я всё же надеюсь, что он не примкнёт к ним.

Эти слова наводили на мысль, что ему уже случалось пересекаться с членами своей не слишком любящей семейки.

– Вы уже встречались прежде? – не удержался от вопроса Шэнь Цинцю.

– Мне доводилось сталкиваться с этой змеёй на южных рубежах мира демонов, – равнодушно ответил Ло Бинхэ. – Мы сражались несколько раз, и я чуть не потерпел поражение. А второго я прежде не видел, но, похоже, мне его не одолеть.

Южные земли были родиной Чжучжи-лана, так что, само собой, он не щадил сил на благо своей вотчины. Тяньлан-цзюнь упоминал, что изначальной целью чумы Цзиньланя было решение продовольственных проблем южных земель. Можно было предвидеть, что, попав туда, Ло Бинхэ неизбежно схлестнётся с Чжучжи-ланом.

Но, по-видимому, тогда он не сказал Ло Бинхэ, кто он на самом деле такой, не говоря уж о том, чтобы признать его молодым господином. Судя по всему, Тяньлан-цзюнь также не собирался этого делать. Как ни посмотри, не похоже, что отец и двоюродный брат с ним считались.

Хоть шаг Ло Бинхэ не утратил твёрдости, Шэнь Цинцю углядел в нём лёгкую хромоту. И всё же его ученик продолжал шествовать с идеально прямой спиной, и не думая опираться о стену. При виде этого Шэнь Цинцю накрыла целая буря смешанных чувств, и, помедлив пару мгновений, он всё же решился. Приблизившись к Ло Бинхэ, он хотел было поддержать его под руку, когда пламя свечей неожиданно затрепетало.

Коридор тотчас погрузился в полумрак, в котором Ло Бинхэ сам внезапно приник к нему.

На сей раз он не пытался ни облапать[36] его, ни силой заключить в объятия – просто рухнул на него всем телом и больше не двигался.

После всей беготни этого дня Шэнь Цинцю и сам чувствовал себя до предела измотанным. Не в силах вынести веса двоих, его ноги подкосились, и он прислонился к стене. Сверху его придавило обмякшее тело ученика, голова которого с гулким ударом встретилась со стеной. От этого звука сердце Шэнь Цинцю дрогнуло, а зубы болезненно заныли.

Он мигом выпрямился, подхватив Ло Бинхэ, и принялся ощупывать его, пока не добрался до спины. Одежды, пропитавшиеся тлетворным дождём Зала сожалений, были сплошь в дырах, и кожа под ними была странной на ощупь – словно уже начала покрываться язвами, источая гнилостный запах.

Чего и следовало ожидать после подобного дождичка.

Обычно, когда никто не видел, Шэнь Цинцю предпочитал не мудрствуя лукаво приводить других мужчин в чувство оплеухами, ведь этот грубый способ был наиболее эффективен, однако теперь, едва подняв руку, понял, что не в силах этого сделать, и вместо этого легонько похлопал Ло Бинхэ по щеке, окликая его невольно смягчившимся голосом:

– Ло Бинхэ? Ло Бинхэ?

Однако смежённые веки не приподнялись – даже ресницы не дрогнули, а кожа лица принимала всё более нездоровый багровый оттенок.

Протянув руку, Шэнь Цинцю коснулся лба и щёк ученика – они были обжигающе горячи, будто от лихорадки.

Но ничего подобного обычной человеческой болезни с Ло Бинхэ приключиться не могло – да и вообще, в какие бы передряги он ни попадал, ему никогда не доводилось пострадать настолько, чтобы потерять сознание. Руки Ло Бинхэ, напротив, оказались прямо-таки ледяными, будто его голову засунули в духовку, а остальное тело – в полынью.

Опустив ладонь на голову ученика, Шэнь Цинцю осторожно помассировал затылок, которым тот стукнулся о стену.

– Бинхэ, ты меня слышишь?

Никакого ответа.

Шэнь Цинцю произвёл в уме простейшие подсчёты: чтобы спасти его растительное тело от разложения, Ло Бинхэ потратил на это запас духовной энергии на несколько дней – и всё же потерпел неудачу; затем он израсходовал немало усилий на бешеное сафари по отлову хэй юэ ман си; потом, в Гробнице непревзойдённых, его под асфальт раскатал[37] Тяньлан-цзюнь, а после этого атаковали губительные для демонов звуковые волны Зала восторгов; затем он вновь получил по полной от своего безответственного папаши и наконец угодил под ядовитый дождь Зала сожалений.

С какой стороны ни погляди, это будет похуже любой лихорадки.

Глава 16

Тает лёд

С утратой сознания тотчас ушла в небытие и устрашающая аура Ло Бинхэ. Как следствие, укрывшиеся в тени Незрячие остовы снова закопошились, со зловещим хрипом и шипением окружив их.

Перехватив безвольное тело ученика одной рукой, другой Шэнь Цинцю сжал рукоять Сюя. Резкое движение запястья – и меч шальной стрелой вылетел из ножен, тотчас пронзив больше десятка этих созданий. Однако сияющая поверхность лезвия, которая отражала исходящий от Свечей последнего вздоха зелёный свет, многократно усиливая его, сослужила им плохую службу: в совершенстве улавливающие малейший отблеск Незрячие остовы с лёгкостью уклонились от следующей атаки. Видя, что эта тактика больше не работает, Шэнь Цинцю убрал меч. К ним тут же потянулось несколько пар иссохших рук, причём одна нацелилась на глаза Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю послал в её направлении критический удар, который разнёс голову нахального остова на куски.

Хотя подобный приём был весьма эффективен, полагаться лишь на него было никак нельзя: Шэнь Цинцю и без того израсходовал слишком много духовной энергии, так что надолго её не хватит. К тому же теперь он вернулся к состоянию «двух полосок» в отличие от полного заряда аккумулятора, который обеспечивало тело из «гриба бессмертия», и больше не мог позволить себе действовать столь же бесшабашно, как раньше. После пары десятков подобных атак он ощутил, к своему неудовольствию, что силы подходят к концу. Тем временем Незрячие остовы продолжали запруживать проход, так что вскоре у Шэнь Цинцю не осталось иного выхода, кроме как расшвыривать их ногами. Хоть эти низкоуровневые монстры по отдельности не представляли угрозы, одолеть их всех разом он не мог, ведь ему ещё приходилось удерживать потерявшего сознание Ло Бинхэ. Оступившись, он на миг ослабил хватку, и голова ученика вновь стукнулась о стену.

От звука удара Шэнь Цинцю словно воочию почувствовал вспышку острой боли. Не в силах этого выносить, он постарался