краски материала, используемого для кулис, приглушённый свет по периметру и из-под пола, посреди зала импровизированный ведьмин костёр. И конечно же, пыточное оборудование. Впечатляло, особенно если знаешь, что на них или ими совершалось.

— Мне понравилось, — услышала я рядом с собой и чуть не подпрыгнула на месте от страха.

Я обернулась и увидела Акулова.

— Как вы?.. — я пошарила взглядом по стенам, заметив камеры.

Он не ответил.

— Вот только никто не опробовал… хм… агрегаты, — Акулов звякнул бутафорскими цепями.

— Гости и опробуют, — я устало вздохнула и собрала бумаги, сложив их на ближайший столик, слегка посторонившись от орудий пыток.

Ответом мне послужила тишина, я в недоумении взглянула на босса.

— Ты боишься, м? — спросил мужчина и засунул руки в карманы брюк, — сама создала атмосферу…

— А вы?

Акулов цокнул языком.

— Отвечаешь вопросом на вопрос… Ты сама боишься того, что создала, — его карие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц сощурились от интереса. Они не были холодными, как обычно. Акулову было любопытно. И это подействовало на меня странно. Мне впервые не захотелось спорить с ним.

— Слегка, — призналась я чуть севшим голосом и кашлянула.

Он широко улыбнулся мне, склонив голову набок, и подошёл, встав на одну со мной линию плеч. Босс окинул помещение внимательным взглядом и вновь повернул голову ко мне.

— Хочешь попробовать?

— Нет.

— Всё же боишься.

Отчаянно хотелось сказать нет, отшутиться, выбежать, но карий бархат глаз словно бы удерживал.

— Да, — проговорила я, не отводя от него своего взгляда, — но я хочу преодолеть свой страх.

Акулов кивнул и как бы в смущении опустил голову. Затем, вскинув её, указал на приспособление, представляющее собой столб буквой «г» с подвязанной сверху верёвкой. Я подошла и медленно обвела глазами орудие пыток. Чуть вскинула руки и выжидающе посмотрела на него.

Акулов изумлённо выгнул бровь дугой и в один шаг очутился рядом, обдавая жаром и запахом тела. Движением тёплых крупных ладоней он провёл по предплечьям сверху вниз, волной разгоняя предательски возникшие мурашки, которые осели на груди, что не укрылось, конечно же, от его взора.

Михаил улыбнулся и поднял мои руки за ладони вверх, ловко наматывая верёвку на скрещённые запястья. Его лицо и шея были настолько близки, что я могла разглядеть буквально все неровности его несильно загорелой кожи.

«Вот он поговорил с тобой как человек, и ты уже… поплыла», — я злилась на саму себя, меня бесила реакция моего тела на его запах и тепло тела.

— Может, оставить тебя так? — он снова насмехался. — А то, я смотрю, тебе понравилось, — он было повернулся, собираясь покинуть меня.

— Акулов, — зло прошипела я ему вслед.

Михаил рассмеялся и развязал меня.

— Мне понравилось шоу, Волкова. Уверен, что завтра всё пройдёт как надо.

— И я работаю на вас? — спросила я, потирая слегка затёкшие запястья, немного опешив от неожиданной похвалы.

— Дело в деньгах? — неожиданно спросил Акулов приостанавливаясь.

— Да, — ответила я после недолгого колебания, гадая, что он имел в виду этим вопросом, — а в чём ещё?

Босс ничего не ответил, но его взгляд вновь стал холодным.

Глава 14

От лица Михаила

Разгар инквизиторской кинк-вечеринки

Антон рассмеялся.

— Не хочу шалаву, — проговорил он, становясь серьёзным, — эту хочу, — чиркнул по колёсику зажигалкой и пыхнул тонкой коричневой сигаретой, указывая в сторону Волковой.

Я напрягся, но знал, что не следует, ведь друг сразу бы понял мою оторопь. Друг залпом опрокинул в себя всё содержимое рокса.

— Хм, странный выбор, — а в душе заворочалось что-то тёмное, громко, требовательно, по-собственнически кричащее, что по контракту девочка моя.

Соболев поднял бровь.

— Почему? — прищурил серые глаза, выдыхая едкий дым, с удовольствием скользя взглядом по стройной фигуре девушки, одетой в белую рабочую блузу и строгую юбку-карандаш.

Он смотрел на Волкову так, будто уже имел её прямо на этом столе, целуя щиколотки длинных стройных ног… Попутно вспомнил, как напряглись её соски, когда затягивал на её запястьях верёвки на пыточном инструменте. Как меня обдало тонким цветочным ароматом. Пигалица же. Тощая. Почувствовал эрекцию. Желая отвлечься, наполнил рокс Соболя. К своему даже не притронулся.

— Я б с удовольствием натянул, — продолжал разглагольствовать Антон.

— Как бы тебя ни натянули, — хрипло произнёс я, — девочка не промах, любит деньги.

Соболь посмотрел на меня.

— Кто ж их не любит… Позови её к нам за столик, — попросил Соболь, вновь наполняя роксы напитком чайного цвета.

— Я так разбалую своих подчинённых, — я сказал так, чтобы Антон понял моё нежелание это делать.

Но тот не унимался.

— Ой, да ладно, — он присвистнул, махнул рукой в сторону Кати, хватая бокал и залпом выпивая его.

Я заметил, что Волкова удивлённо подняла бровь, но с места не сдвинулась. Соболя не на шутку развезло, с дороги видно. Он вновь свистнул. Некоторые гости начали оборачиваться в поисках возмутителя спокойствия. Я жестом подозвал Волкову. Пусть посидит немного, поболтает. Под моим чутким руководством.

От лица Кати

Акулов подозвал к себе. Я тревожно взглянула в сторону его друга. Ничего так себе. Смазливый. Блондинчик с серыми глазами, стройный, не раскаченный, как босс. Хотя Акулова и раскаченным-то не назовёшь. По природе крупный, высокий. Он мог бы и вовсе за собой не следить и был бы всё равно ладным. И чего это я так о нём? Он гадёныш, всё равно.

А вот с другом они как две противоположности. Светлый Антон и тёмный Михаил. А ещё манерами и повадками. Соболев, пока искал друга, расстилался передо мной, комплименты делал, клинья подбивал.

Акулов бы никогда так не сделал. Он бы не стал упрашивать, утащил бы к себе домой и… Как не вовремя я вспомнила его обнажённую мощную фигуру в парилке. И ведь я видела, я видела его член. После такого неделю ног не сомкнёшь. Меня окатило смущением, и я покраснела. Славно, что освещение скудное.

Вновь махнул рукой. Я закатила глаза до белков и подошла к нему так, будто он мне должен половину земного шара.

—