– Нет. Ничего похожего. Интеллигентная женщина, умница,спокойная, выдержанная. Если человек пьет, догадаться об этом по некоторымпризнакам совсем не трудно. Ни о каком тайном пороке и речи быть не может.

– Что ж, спасибо за исчерпывающие ответы.

Он кивнул и проводил меня до дверей кабинета.

– Завтра похороны, – заметил по дороге.

– Ты поедешь? – спросила я.

– Конечно. В такое время кто-то должен быть рядом сним.

Я ехала на работу, размышляя над словами Луганского. С какойстати Дед поручил мне копаться во всем этом? Бывало, он закрывал глаза напрегрешения своих подчиненных, не раз и не два заминал скандалы, которыенепременно бы разразились без его вмешательства, и вдруг такая настойчивость,хотя по всем статьям выходило: Корзухина обвинить не в чем. Луганский при всейсвоей наивности в людях разбирается неплохо, да и в компетентности Быстрова яне сомневалась. Однако знала по опыту: задавать вопросы Деду труд напрасный.Артем правильно заметил: мое дело холопье, сказано разобраться, разберусь.Хотя, судя по всему, напрасно трачу время.

Я взглянула на часы и решила: с докладом Деду можноповременить до завтра, раз уж докладывать особо нечего, и мне ничто не мешаетнаведаться на автостоянку, где работает хозяин дома в Радужном. Что я исделала.

Стоянку на Северной найти оказалось не так легко. Я дваждысворачивала не в том месте, возвращалась назад, пока наконец не увиделауказатель: намалеванную прямо на фасаде дома синей краской стрелу и надпись надней «Стоянка». За поворотом возникла будка, наспех сколоченная, от нее шелзабор из металлической сетки. Шлагбаум и жуткие колдобины на дороге,асфальтовое покрытие на стоянке отсутствовало. То ли она доживала последние дни,то ли хозяин о своем детище не пекся. Взглянув на стройку по соседству, ярешила остановиться на первом варианте. На стоянке было машин двадцать, небольше, и почти все имели такой вид, точно ожидали сдачи в металлолом. В общем,картина была удручающей. С большой опаской я подъехала к будке. Моя машинатребует к себе уважения и вовсе не предназначена для поездки по стольэкзотическим местам. Охранник в будке решил, должно быть, так же и не замедлилпоявиться на крыльце. Смотрел с сомнением, ожидая, когда я выйду из машины.Было ему лет пятьдесят, невысокий, коренастый, лицо приятным не назовешь.

– Здравствуйте, – с улыбкой начала я. – Местаесть?

– Для вашей красавицы нет, – усмехнулся он.

– Что так?

– Забор на соплях держится, а ваша тачка, поди, стоитштук сто.

– Больше, – порадовала его я.

– Вот-вот. Дальше на Кирова есть стоянка, на светофоресвернете…

– Так и быть. Вы Игорь Сергеевич? – спросила я сулыбкой, надеясь расположить его к себе. Это оказалось совсем нелегко. Услышавсвое имя, он нахмурился и, совершенно не реагируя на мою неземную красоту,спросил в свою очередь:

– А в чем, собственно, дело?

– Я хотела с вами поговорить. – И полезла в сумкуза удостоверением, которых у меня, кстати, было много, никогда не знаешь, что вжизни пригодится. Тут я с печалью взглянула на свою тачку, и рука моя бессильноповисла в воздухе, ни к одному из документов «Феррари» не подходил. Явздохнула, прикидывая, что бы эдакое придумать, и мысленно чертыхнулась. –У вас есть дом в Радужном. Там дача у моей подруги, дом номер девятнадцать,почти напротив вашего. Вот я и хотела узнать: не думаете ли вы продать своюсобственность.

– Не думаю, – покачал он головой, приглядываясь комне.

– Да? Я готова заплатить хорошие деньги.

– Я же сказал, нет.

По неведомой причине я его очень раздражала, и чем больше онраздражался, тем любопытнее мне становилось.

– Там сейчас мужчина живет. Ваш знакомый?

– Слушайте, какое вам дело до того, кто там живет?

– Ну… – пожала я плечами. – Одинокий мужчинада еще с ребенком. Мне, как женщине, небезынтересно…

– Так у вас есть муж, – хмыкнул он. То, что онменя узнал, в общем-то, не удивило. Физиономия моя мелькает то здесь, то там,да и машина приметная, а вот тот факт, что мужику известно, что я замужем… обэтом точно в газетах не писали.

– Я совершенно одинока, – выдала я свою лучшуюулыбку. – И не против помочь человеку, оказавшемуся в трудной ситуации, аему сейчас должно быть нелегко…

– Может, и так, но это не ваше дело.

– Но сказать-то вы можете, кто он, откуда, или этострашная тайна?

– Спросите у него. Если он с вами разговариватьзахочет. Извините, мне работать надо.

Сухов вернулся в будку и громко хлопнул дверью. «Я ему непонравилась», – с печалью констатировала я, садясь в машину. На этом можнобыло и закончить. Осторожно сдав назад, я развернулась, намереваясь ехатьдомой, но вместо этого достала мобильный и позвонила Тимуру.

– Я сегодня задержусь, – предупредила я.

– А в чем дело?

– Работы полно.

– Не засиживайся долго, я тебя жду.

Сама себе удивляясь, я направилась к выезду из города всторону поселка Радужный. Я понятия не имела, зачем это делаю. Впрочем, зачем,более-менее понятно, я хочу увидеть парня, что живет в том доме. Но как янамерена объяснить ему свое появление? Да и будет ли возможность объяснять?Очень может быть, что, как и в прошлый раз, я постою перед закрытой дверью. Ноэти соображения меня не остановили, и через полчаса я была в Радужном. Бросиламашину возле Риткиной дачи и обратила внимание, что ни в одном окне строенияномер двадцать три свет не горит, хотя в домах напротив его уже включили.

Не успела я выйти из машины, как появилась ЛюдмилаВасильевна в наброшенном на плечи пальто.

– А я смотрю, машина ваша, вот, иду узнать, в чем дело.Риты нет…

– Я знаю. Мобильный где-то потеряла, – совралая. – Думаю, может, здесь оставила?

– Так давайте посмотрим, – достав ключи из карманапальто, предложила женщина.

Мы вместе вошли в дом, я для убедительности заглянула вгостиную, на кухню и в спальню, где мы с Сашкой провели ночь.

– Видно, оставила в другом месте, – пожаловаласья.

– Вы не беспокойтесь, если вдруг на глаза попадется, яРите позвоню.

– Соседа своего сегодня не видели? – решиласья. – Из двадцать третьего дома?