Виктор откидывается на спинку дивана. Поправляет остатки одежды, пристально смотрит на меня. В глазах мерцает удовлетворение. Я смущенно улыбаюсь, тянусь за платьем.

— Нет! — возмущенно перехватывает платье он и подливает мне еще вина. — Ты обещала, что мы будем плавать в бассейне.

Посматриваю на него. Мне очень хочется в бассейн.

— Радионяню не утопи, — подмигиваю ему. Отпиваю глоток вина, поднимаюсь с дивана и иду к бассейну совершенно обнаженной, плавно покачивая бедрами. Виктор несколько мгновений следит за мной, а потом лениво стаскивает с себя рубашку и бриджи. Я успеваю подняться по лестнице и плавно опуститься в теплую воду. Медленно отталкиваюсь от бортика и плыву в другой конец бассейна.

Слышу громкий всплеск воды за спиной. Витя рассекает воду и догоняет меня в два счета. Обхватывает за талию и припечатывает к бортику. Его губы, такие властные и ненасытные, обжигают кожу поцелуями. Я обхватываю его шею руками и ловлю взгляд голубых глаз. Инстинктивно развожу ноги в стороны. Он вжимает меня в бортик, и я ощущаю, как его твердый член нетерпеливо вторгается в мое лоно.

Вторжение, резкое, глубокое, не заставляет ждать, и я, всхлипнув от острого ощущения, с силой обхватываю бедрами его талию.  

Поддерживая меня в воде, он двигается во мне снова и снова. Внизу живота растекается предательское возбуждение. Кажется, я теряю связь с реальностью. Рывки становятся жестче, и скоро я расслабленно погружаюсь в воду – муж отпускает свою хватку.

В голове хаос. По всему телу волнами разливается наслаждение. Терпкое и сладкое, оно напрочь лишает способности мыслить. Отплываю в сторону, переворачиваюсь на спину и смотрю на черное небо. Скоро Виктор оказывается рядом.

— Хочешь еще вина? — улыбаясь, хрипло интересуется он.

— Хочу, — облизываю пересохшие губы я.

Муж притягивает меня к себе спиной. Руки властно ложатся на низ живота под водой, а губы ласкают поцелуями шею.

Страстные поцелуи дурманят и лишают способности мыслить. На миг в голове всплывает осознание, что это и есть мой маленький рай – эта Черная Башня, поцелуи и объятия мужа, наша семья.

— Давай сделаем второго ребенка? — обжигает мочку уха его шепот.

— Второго? — растерянно повторяю я.

— Да. У меня скоро день рождения, и мы попробуем зачать его в этот день.

— Это так… неожиданно. У меня есть право отказаться?

— Нет… — так же возбужденно шепчет Виктор. — У тебя нет права отказать мне в подарке.

— До твоего дня рождения целый месяц. Обещаю подумать над твоим предложением.

— Я буду ждать твоего решения, — тихо смеется мне в шею он.

Время на часах в России 02:34

«Поговори со мной»

«Привет. А ты по ночам совсем не спишь?»

«У нас еще не так поздно. Этот порошок, он вызывает тревожность»

«У нас половина третьего. Ну, да ладно. А что за порошок?»

«Неважно… просто порошок, и все»

«Как поживаешь?»

«Плохо. У моего мужа обнаружили рак. Неоперабельный. Порошок – единственное, что успокаивает нервы. Но ненадолго. Потом появляется тревожность»

«Сочувствую. Только ты не увлекайся порошками. Они приведут в тупик, а у тебя ребенок»

«Знаешь, я даже рада, что скоро избавлюсь от мужа. Он старый и мерзкий. Не представляешь, как я скучаю по России»

«А как же ребенок? Его ты для чего рожала, если так радуешься, что твой муж скоро умрет?»

«Это не его ребенок»

«Стоп. Ты подбросила своему мужу чужого ребенка?»

«Так получилось…»

«Неужели он не заметил, что сын не его?»

«Заметил... Нельзя не заметить. Цвет глаз невозможно изменить. Он ничего не говорит, потому что боится, что я брошу его умирать в одиночестве»

«Цвет глаз? О чем ты? Что с глазами у твоего сына?»

«Слушай, я и так слишком много болтаю… это все дурацкий порошок. Извини».

Связь обрывается. Стас сидит на постели, уставившись на экран. Цвет глаз. Чей ребенок у Анатолия Янковского? Почему он до сих пор не убил жену и подкидыша? Вряд ли из-за болезни. Такие, как Янковский, ничего не боятся.

Снова всплывает сообщение.

«Ты поможешь мне вернуться в Россию? Я должна увидеть его настоящего отца…»

«Кто его отец?»

«Я не могу тебе сказать»

«Вот так просто в три часа ночи я тоже не могу ничего тебе обещать»

«Ладно. Извини, что написала»

Стас снова смотрит на экран телефона. Сон уже давно оставил его, и теперь гложет любопытство.

Открывает сеть Фейсбук. Заходит на страничку Софи. Внимательно смотрит фотографии. Приближает их в телефоне, насколько можно. И вдруг натыкается на одну единственную фотографию Виктора Янковского. Она спрятана в отдельную папку. Виктор стоит, свесившись вниз с кормы какой-то яхты, в летней белоснежной рубашке и очках от солнца.

Некоторое время Стас размышляет. Отчего Софи украдкой от мужа хранит фотографию самого ненавистного врага Стаса?

Снова перелистывает фотографии условно счастливой американской жизни семьи Анатолия Янковского. Приближает ребенка. Догадка пронизывает сердце в один миг, и он осторожно сглатывает.

Та же тонкая линия губ, Похожая улыбка. И глаза. У ребенка голубые глаза.

Не веря себе, Стас подскакивает с кровати. Запускает пальцы в темные волосы. Нервно меряет шагами спальню. Пазл собран. Софи родила ребенка от Виктора Янковского и пыталась выдать его Анатолию за родного.

«А если уговорить Софи выйти за меня замуж, я могу стать официальным опекуном сына Виктора Янковского, — возбужденно размышлял он. — У Виктора есть дочь, но нет сына. Его сын будет в моей полной власти. Я дам ему свою фамилию и буду делать с ребенком все, что пожелаю. Виктор не сможет его защитить. Он вообще ничего не сможет. В России суд всегда на стороне матери».

Он снова включил телефон.

«Дорогая Софи. Ты оставила в моем сердце неизгладимый след. Я постараюсь приехать как можно скорее, чтобы поддержать тебя в трудные минуты. Твой Стас» - полетело сообщение. Но ответа не последовало. Видимо, странный порошок сделал свое дело, и жена Анатолия Янковского вырубилась.

«Ничего. Завтра проспится, и я ей снова напишу», — подумал он.

Я сижу в роскошном салоне красоты на первом этаже «Черной Башни» и терплю прикосновения мастера к ногтям. И почему красивые ногти всегда так долго делают? Если бы только ногти… впереди целая вереница процедур. Вряд ли я выберусь отсюда раньше, чем через три часа.