— У тебя очень острое зрение, госпожа, — сказал молодой человек, садясь на камень у костра.

— Слух тоже, мастер пограничник. А по камням трудно идти неслышно. Я должна взять чашку тети, пока питье не остыло. — По пути к костру Нолар извлекла из седельной сумки запасную чашку. Наполняя ее, она посмотрела на незнакомца. У него черные волосы и серые глаза представителя Древнего народа. Одежда и упряжь, хотя и изношенные, кажутся чистыми и хорошо починенными.

Тот рассматривал ее так же откровенно.

— Благодарю за питье, госпожа, — сказал незнакомец, принимая чашку. — Ты далеко отъехала от города Эс.

— Как и ты. Несомненно, у тебя для этого такие же важные основания, как и у меня. Расскажем о них друг другу? Меня зовут Нолар из рода Мерони, а это моя бедная тетя… Элгарет. — Имя сразу возникло в сознании Нолар. Ей нужно как-то называть волшебницу, и «Элгарет» показалось подходящим именем. — Я живу в горах на севере. — Она не стала говорить, насколько далеко на севере. — Во время недавнего сдвига, который называют Поворотом, моя тетя серьезно повредила голову. Я просила помочь ей волшебниц в городе Эс, но они сами пострадали во время Поворота, поэтому нам пришлось искать помощи в другом месте. Теперь я направляюсь к лекарям Лормта. Если будет необходимо, пороюсь там в древних записях.

Молодой человек склонил голову.

— Я слышал об ученых Лормта, госпожа. Надеюсь, твой поиск окажется плодотворным. Меня зовут Деррен, я сын лесника с юга. Когда в нашей местности началась война, я присоединился к пограничникам и с тех пор квартировал в горах. — Неожиданно он повернулся и посмотрел на далекие южные вершины. — Леса там сильно пострадали. Потребуется много лет, чтобы они оправились.

— Ты сейчас не входишь ни в какой отряд? — спросила Нолар. — Вчера мимо нас проехали три всадника по пути в Эс. Один из них был ранен стрелой разбойника. Они назвались пограничниками.

— Сейчас здесь много патрулей, — ответил Деррен. — Мой отряд распустили неделю назад. Часть вернулась на поля, раненых отправили на лечение. Я хотел отправиться в Эс и попросить о новой службе.

Очевидно, мне больше нет смысла ехать на юг и бродить по горам.

Нолар слышала сожаление в его голосе, и лицо молодого человека показалось ей осунувшимся и измученным. Она решила отвлечь его от печальных мыслей.

— Не знаешь ли ты дорогу на Лормт?

.Деррен как будто очнулся от задумчивости.

— Сам я никогда не бывал в Лормте, но слышал о дороге, которая туда ведет. Лормт в горах и мог сильно пострадать от Поворота, как ты говоришь, теперь это называют. Позволишь ли мне сопровождать тебя и твою тетю? Вам одним небезопасно ехать дальше.

— Все не забывают напомнить мне об этом, — сухо ответила Нолар. — Но готова признать, что такая оценка правильна. Я пыталась найти проводника в Эсе, но никто не хотел ехать в этом направлении.

Если мы тебя не задержим, тетя и я рады были бы, если бы ты сопровождал нас в Лормт.

Деррен встал и вернул Нолар чашку.

— Сейчас приведу лошадь, госпожа, и мы сможем двинуться, если вы готовы к пути.

Уходя, Деррен напряженно размышлял. Это неожиданное отклонение может дать ему необходимую безопасность. Кое-что из сказанного им женщине из Эсткарпа правда: он действительно сын лесника и уже много недель бродит в пограничных горах. А не сказал он о том, что его отец — лесник одного из лордов Карстена. Герцог Пагар в своем стремлении к господству захватил имение этого лорда. Деррен благоразумно присоединился к армии Пагара и из-за своих черных волос и серых глаз, а также из-за своего опыта жизни в лесу был направлен разведчиком на границу с Эсткарпом. Он с большим трудом выслеживал сокольничих и даже заходил на территорию самого Эсткарпа. В ночь ужасного Поворота он был в Эсткарпе и оказался по эту сторону границы.

Он рискнул обратиться к группе пограничников, вначале выдавая себя за глухого, чтобы скрыть возможные ошибки и незнание обычаев.

Однако он обнаружил, что хаотический Поворот настолько потряс пограничников, что они не задавали ему никаких вопросов, просто приняли как отставшего от другого отряда. Больше всего боялся Деррен встречи с приводящей в ужас эсткарпской волшебницей. О них говорили, что они с помощью своего зловещего колдовства узнавали правду о каждом человеке. Когда пограничники, к которым он присоединился, оправились настолько, что смогли вернуться в город Эс, он не поехал с ними, сказав, что будет разыскивать свой отряд. Он попытался пробраться на юг, но, к своему ужасу, понял, что местность стала ему совершенно незнакомой, все ориентиры оказались уничтожены, словно никогда не существовали, сами очертания местности неожиданно стали другими и совершенно чуждыми. Много дней боролся Деррен с отчаянным убеждением: даже если он и вернется сейчас в Карстен, он увидит не знакомую местность, а землю, совершенно опустошенную и чужую. Он заставлял себя забыть об этой страшной мысли. Сейчас ему нужно думать об этих двух женщинах из Эсткарпа. Никто не станет сомневаться в нем, если он будет их сопровождать. Он может отвести их в Лормт, а потом незаметно уйти через необитаемые горы в Карстен, и тогда можно будет не опасаться обнаружения и преследования.

Ведя лошадь к костру, Деррен мельком удивился, почему женщина, назвавшая себя Нолар, все время прикрывает лицо. Та часть ее лица, которую он разглядел, казалась ему нормальной. Он не слышал, чтобы у женщин Эсткарпа существовал обычай носить вуали, к тому же лицо раненой тети было обнажено.

Вероятно, разумнее будет не спрашивать об этом. Он не должен рисковать, задавая вопросы, ответы на которые он, как пограничник, вероятно, должен знать.

Физическая сила Деррена очень помогла Нолар в уходе за волшебницей. Девушка вначале удивлялась, обнаружив, что и про себя называет волшебницу Элгарет. Раньше в пути Нолар обращалась к ней, называя «тетя». Ей казалось, что такое обращение позже защитит ее в Лормте, убережет от ошибок в присутствии незнакомцев. Отныне волшебница серебряного ворона будет тетей Элгарет, и хотя она женщина невысокая и худая, Нолар было трудно по несколько раз в день сажать ее на лошадь. И поэтому она с благодарностью передала эту задачу Деррену, который казался похвально мягким, но сильным, несмотря на свою худобу.

Первое утро они ехали в молчании. Чем дальше на юг и восток они углублялись, тем больше видели ущерба, причиненного Поворотом и сопровождавшими его бурями. Когда днем они спешились, чтобы укрыться от жары, им удалось найти тень под огромными камнями, вывороченными наводнением. Деррен усадил Элгарет на сложенный плащ и почтительно повернулся к Нолар.

— Ты необычайно молчалива, госпожа Я обидел тебя чем-нибудь? Должен тебе сказать, что я не привык к обществу женщин, потому что провел жизнь в лесу и с мужчинами, поэтому не могу похвастать манерами.

Нолар серьезно посмотрела на него.

— Если кто-то допустил ошибку, мастер пограничник, то я. Я тоже слишком долго жила одна и не привыкла к разговорам. — Ей показалось, что Деррен обрадовался. По-видимому, понял, что нет необходимости в искусственной вежливости. Сама Нолар всегда предпочитала молчание пустой болтовне. В детстве соседские дети прозвали ее «Закрытый рот».