Изольда умолкла. Теперь они вдвоем стояли возле гавани. Рука Изольды покоилась на сгибе его локтя, над их головами кружили вопящие чайки, а суда мирно качались у причала… Солнце освещало Пикколо бледными лучами, проложив золотистую дорожку по морю.

– Я понимаю, что все звучит невероятно. Но ты здесь по приказу папы, поскольку Его Святейшество считает, что близится Судный день. Сам папа римский думает, что вскорости такое может произойти. И мы знаем, что тогда мертвые воскреснут… – Изольда погрузилась в размышления и прижала ладонь к вороту скромного платья, проверяя, как бьется ее сердце. Казалось, ровное биение пульса ее успокоило. – Почему бы этому не быть правдой? Я верю, что Иоганн – провидец. Он дал мне знак! Истинный знак! Я отправлюсь в Иерусалим и помолюсь о том, чтобы встретиться с отцом, который будет среди восставших из мертвых! Пусть он простит меня за то, что я его подвела. И пусть он скажет мне, как мне вернуть свой замок.

Тронутый ее горем, Лука осторожно прикоснулся к ее плечу. Секунду спустя он осмелел и приложил тыльную сторону ладони к ее подбородку. Как только Изольда ощутила его бережное прикосновение, по ее телу пробежала дрожь. На мгновение она замерла в полной неподвижности и с невнятным возгласом отстранилась.

– Почему ты считаешь, что ты его подвела? – прошептал Лука.

– Когда батюшка умирал, брат сказал мне, будто ему не хочется, чтобы я видела его боль и отчаяние. Я поверила ему – и молилась в часовне, пока отец уходил от нас в одиночестве! Когда я узнала, что брат лгал мне и отнял мое наследство, я заподозрила, что он и отцу лгал насчет меня. Вдруг батюшка звал меня, а брат твердил ему, что я отказываюсь к нему идти? Мне невыносима эта мысль!

Она подавилась рыданиями, так что ей пришлось замолчать и откашляться.

– Почему ты поверила брату? – мягко спросил Лука. – Почему ты не бросила ему вызов?

Нежные губы Изольды скривились.

– Меня воспитывали как благородную даму, – с горечью вымолвила она. – Дама должна быть выше лжи и обмана, она – образец порядочности и надежности. Дама с честью несет свое бремя и верит, что мужчина будет поступать точно так же. Я считала брата порядочным человеком: сын знатного аристократа, которого растили и воспитывали в традициях нашего рода. Я не сумела разглядеть его двуличную натуру. Я далеко не сразу поняла, что должна сама выбирать свою судьбу и решать, как мне жить. Мне нельзя было ждать и надеяться, что меня спасут.

Изольда замолчала и вместе с Лукой направилась к постоялому двору. Он осторожно держал ее под руку, и они снова шагали в ногу.

– Ты считаешь, что твой отец встанет из могилы? – с любопытством уточнил он.

– Не знаю, как такое возможно – но теперь я неспособна думать ни о чем другом. Иоганн смотрел мне прямо в глаза и рассказывал про смерть моего отца! Как он мог говорить о холодном склепе, ничего не зная обо мне? Думаю, он узрел Божественным взором нашу семейную часовню и тело моего отца! Значит, Иоганн наделен мудростью, недоступной нам, и видит то, к чему мы слепы.

Изольда приостановилась у открытой двери постоялого двора. Их совместная прогулка почти завершилась. Лука взял ее за обе руки.

– Странно, что мы – сироты, – произнес он.

Изольда подняла к нему разгоревшееся лицо.

– Поэтому мне хочется тебя утешать, – прошептала она.

Он судорожно вздохнул.

– А мне – тебя.

Теперь они не шевелились, держась за руки.

Ишрак и Фрейзе замялись поодаль, глядя на юную пару.

– Ты будешь считать меня другом? – очень тихо спросил Лука у Изольды.

Она не колебалась ни секунды.

– Мы оба одиноки в этом мире, – проговорила она. – Я была бы счастлива иметь друга, который был бы столь же надежным, терпеливым и верным, как мой отец.

– А мне нужен друг, которым бы я мог гордиться, – вымолвил Лука. – Возможно, мне никогда не удастся познакомить тебя с моей матерью. Вероятно, она давно умерла. Но мне нравится думать, что я смог бы представить тебя моей матушке, и ты бы ей сразу понравилась.

Он резко замолчал, вспомнив про свои обеты. Она почувствовала, как он буквально отдернул руки, разрывая теплое пожатие.

– Разумеется, мне можно мечтать лишь о дружбе. Я только на первом этапе посвящения, но я стану священником, дам обет безбрачия.

– Только на первом этапе, – эхом откликнулась Изольда. – Но ты не клялся…

Лука посмотрел на нее, как на соблазнительницу.

– Ты права, – подтвердил он. – Я не связан узами клятвы. Я намеревался принять сан, но… Он умолк, чтобы не поддаться слабости и не сказать «пока не встретил тебя».

* * *

Толпа перед церковью вяло расходилась: люди пытались осмыслить услышанное и увиденное. Брат Пьетро терпеливо ждал, когда Иоганн закончит исповедоваться отцу Бенито. Через некоторое время юноша встал, перекрестился, уважительно кивнул священнику и прошествовал к алтарю. Опустился на колени на ступенях, погрузившись в безмолвную молитву, и прислонился лбом к резной перегородке, которая ограждала таинство мессы от прихожан. К алтарю приближаться разрешалось только рукоположенным священникам.

Позади него, в тихой церкви, брат Пьетро огляделся, убеждаясь, что за ним никто не наблюдает. Пройдя по нефу, он встал на колени в исповедальне. По другую сторону ширмы находился приходской священник.

– Отец Бенито, мне нужен твой совет по одному судьбоносному вопросу, – признался брат Пьетро, складывая руки, но явно не собираясь исповедоваться в грехах.

Священник склонился над четками, читая молитву. Его пальцы дрожали. Не поднимая головы, он глухо произнес:

– Я ничем не могу тебе помочь, брат.

– Но ничего важнее быть не может!

– Согласен с тобой, брат. Мне никогда не доводилось сталкиваться с чем-то столь важным.

– Я должен спросить…

Священник выпрямился.

– Ты желаешь знать, истинны ли видения юноши, – предположил он.

– Да, отче. Мной движет не праздное любопытство в отношении пастуха, которого сопровождают юные отроки. Он организовал мощный Крестовый поход. Если дети доберутся до Святой земли, мир может измениться. Мне надо сообщить милорду, с которым советуется Его Святейшество, можно ли считать Крестовый поход истинным. Если этот юноша мошенник, мне необходимо выяснить все немедленно – нам надо подготовиться. Если же он святой, то и тогда дело не потерпит никаких отлагательств. Нам нужно узнать про Иоганна все, что только можно. Он исповедался тебе, отче. Твое мнение чрезвычайно важно для нас.

Приходской священник посмотрел сквозь деревянную ширму на брата Пьетро, приехавшего из самого Рима.

– Сын мой, увы, я бессилен.

– Речь идет о благе нашей христианской Церкви! Я приказываю тебе говорить.