– Ты сейчас не одна? – коротко спросил он:

– Конечно! – жизнерадостно откликнулась Татьяна. И, не сбавляя бравурного тона, добавила: – Но здесь чрезвычайно приятные люди, и обстановка самая доброжелательная, и ты не волнуйся: все у меня хорошо!

Звучало настолько оптимистично, что Валерий Петрович сразу занервничал.

Таня уже давно сама себе хозяйка, занимает серьезную должность, живет в отдельной квартире, приезжает в гости на собственной машине, причем год от года автомобили становятся все роскошней. И усвоила по отношению к пенсионеру-отчиму несколько снисходительный тон, постоянно норовит подкинуть ему, старику, тысчонку-другую «на сигареты».

Только Татьяна для Валерия Петровича так и осталась ребенком. И он считал своим святым долгом оберегать ее от историй, в которые девушка постоянно влипала.

Затея с поездкой в Красную Долину полковнику запаса Ходасевичу не понравилась с самого начала. Что за блажь: брать отпуск на привычной, с хорошей зарплатой, а главное, абсолютно безопасной работе ради того, чтобы написать биографию какой-то выскочки-бизнесменши?

– Как ты не понимаешь, Валерочка? Зато я сразу с кредитом на машину рассчитаюсь! И за квартиру будь здоров сколько заплачу! – объясняла Татьяна.

Полковник в ответ лишь вздыхал. Залезть глубоко по уши в два серьезных кредита было очередной авантюрой падчерицы. Увы, девушка она совершеннолетняя, согласия опекунов в банках не потребовали. А совета Татьяна не спросила, провернула все тихонько. И пригласила маму с отчимом сразу на новоселье.

Квартира действительно оказалась роскошной. Ходасевич в подобных прежде лишь в Европе бывал. Когда доводилось общаться, по долгу службы, с тамошним истеблишментом. Кухня с огромным эркером, просторная ванная, светлый холл, уютная спальня, стильная гостиная...

– Господи, сколько же это все стоит? – ахнула мама.

– А сколько бы ни стоило... Заработаем! – бесшабашно откликнулась Татьяна.

Но полковник все-таки настоял, чтобы падчерица показала ему кредитные договоры. И, конечно, пришел в ужас: и от огромности сумм, и от величины процентов.

– Ты хоть понимаешь, что теперь на целые десять лет в кабалу попала? – упрекнул он Татьяну.

– А что было делать? – пожала плечами та. – Без процентов в долг нынче не дают, а богатого любовника у меня нет.

– И очень жаль, что нет, – припечатала Юлия Николаевна. – Давно бы, с твоими-то данными, могла завести. И каталась бы теперь, как сыр в масле.

Валерий Петрович изумленно взглянул на экс-супругу. А Таня ехидно поинтересовалась:

– И что ж ты мне все детство мозги лечила? Мол, замуж надо выходить по любви да не в деньгах счастье...

Но Юлия Николаевна в пикировку вступать не стала. Грустно склонила голову:

– Просто жаль мне тебя, Танюшка... Не девочка уже, а до сих пор бесхозная. Все сама и сама. Опереться не на кого.

– Ну ладно тебе, мам! – надменно поджала губы та. – Не бесхозная, а свободная.

Но в глазах ее, Валерий Петрович заметил, мелькнула тогда тоска...

Может, в богатом доме госпожи Холмогоровой для Татьяны как раз и найдется подходящая пара?

И полковник осторожно спросил:

– А что там у вас за люди? Есть тебе с кем провести свободное время?

– Свободного времени у меня почти нет, – слегка сбавила жизнерадостный тон Татьяна. – Только ночью, с двенадцати до шести. Тут, представляешь, в это время обязательный сон, даже из своих комнат выходить нельзя. А так я в основном занята. Мы или с Мариной Евгеньевной беседуем, или я за компьютером. Ну, может, иногда по саду прогуляюсь или в бассейне поплаваю.

Сад, бассейн, работа – все это успокаивало. Но червячок сомнения все равно точил.

...Про Марину Евгеньевну Холмогорову полковник попытался выяснить еще до Татьяниного отъезда. Тщательно изучил всю информацию, что имелась в открытом доступе. Никакого криминала не нашел (а незаконная приватизация и неуплата налогов в России преступлениями не считались). В том, что богатейка захотела собственную биографию написать, тоже ничего необычного не было. Мало ли, какие у новых русских причуды?

– А почему ты со спутникового телефона звонишь? – поинтересовался полковник у падчерицы.

– Да потому что горы тут, мобильники мертвые, – хмыкнула Таня. – Ближайший передатчик в Красной Долине, отсюда тридцать верст. Поеду вместе с Мариной Евгеньевной в долину – позвоню со своего. Но ты мне можешь сюда, на спутниковый, звонить. Запиши номер...

Что ж, можно понять и смириться.

Но едва Валерий Петрович положил трубку, сразу сердце закололо. А сердце у него – вещун. Когда с его девочкой действительно все в порядке, никогда не болит.

Полковник закурил, жадно втянул сигаретный дым. Колотье, на удивление, прошло. А он добил до фильтра любимый болгарский «Опал» – и немедленно набрал номер куратора, полковника Ибрагимова.

Ходасевич старался не расходовать хорошее отношение шефа на личные дела, но после разговора с нарочито бодрой Татьяной ничего другого просто не оставалось.

Когда коллега откликнулся хмурым «Ибрагимов слушает», Валерий Петрович попросил:

– Не в службу, а в дружбу. Проверь по нашим каналам: что там есть на одного человечка – Холмогорова Марина Евгеньевна.

Во второй раз за день Холмогорова нарисовалась совсем некстати – Таня после сытного обеда лежала в ванне. Луковый суп, морской окунь, тушенный в соусе из лаймов, и малиновое желе ее разморили – девушка задремала в пенной воде. А проснулась от невежливого, прямо в ухо, кашля. Испуганно встрепенулась, открыла глаза: Фаина, вездесущая домоправительница. Стоит, губы скорбно поджаты – вроде как возмущается, что некоторые в рабочее время в теплой водичке нежатся. А ведь Таня точно помнила: щеколду в ванной комнате она, конечно, не защелкивала, но дверь в свою комнату заперла.

– Как вы сюда попали? – буркнула она.

– У меня есть дубликаты ключей, – не смутилась экономка.

– А постучать вам в голову не пришло? – подняла бровь Татьяна.

– Я стучала, вы не откликнулись.

– Хамишь, тетя! – вырвалось у Садовниковой.

– Вы – на работе, и я – на работе, а Марина Евгеньевна велела мне срочно вас найти, – пожала плечами Фаина. Экономка взглянула на часы: – Через пять минут она ждет вас в столовой.

«А говорила, что только вечером дома появится», – пронеслось в голове у Татьяны.

Из ванны она вылезала злая, как сто чертей. Пусть и работала всю жизнь «под начальником», но с подобными самодуршами еще не сталкивалась. Понятно, конечно, что рабочий день ненормированный, в любое время могут вызвать, но хоть за полчаса-то предупредить можно!