Тананда слегка поперхнулась содержимым своего бокала.

— Уважаемого бизнесмена? Брось, Хорек. Ты же говоришь не с кем-нибудь, а с Танандой и Коррешем. Сколько лет мы тебя знаем? По-моему за все это время в твоей голове не появлялось ни одной честной мысли.

Хорек печально покачал головой.

— Оглянись кругом, милая. Это — мое заведение… или, по крайней мере, было им. Уже довольно давно честно и без дураков занимаюсь только им. Возможно, этот образ жизни и не такой волнующий, как мой прежний, но он наверняка не менее выгоден, так как я не теряю времени на сидение в каталажке.

Сестричка уже открыла рот, готовясь отпустить еще одно ехидное замечание, когда я двинул ей локтем по ребрам. Хотя я сам не прочь прибегнуть иной раз к воровству, я считал, что если Хорек искренне хотел завязать, то мы могли как минимум не осложнять ему этого пути.

— Так скажи мне, старина, — обратился я к нему. — Что привело тебя к этому изумительному исправлению? Хорошая женщина или скверная операция?

— Ни то, ни другое. Видишь ли, произошло это так: на меня слепили чернуху… нет, на этот раз действительно оклеветали. Я ничего не сделал, но все улики сделали меня виновным, как смертный грех. Сначала я думал, мне и впрямь крышка, но тут выскакивает этот парень и усиленно меня поддерживает. Я имею в виду, он достает хорошего мазилу, а когда суд присяжных все равно признает меня виновным, он говорит с судьей и добивается для меня условного срока. И словно этого мало, после того, как я снова выхожу на волю, он подкидывает мне наличные, нужные мне для основания этого дела… хороший долг, безо всяких процентов. «Заплатишь, когда сможешь», — говорит он. Скажу вам прямо, никогда я раньше не встречал никого, так вот верившего в меня. Меня заставило задуматься об этом то, что я сам всегда говорил, что якобы вынужден быть жуликом, так как ни один честный человек не пожмет мне руки. Ну, сударь мой, я решил попробовать жить честно… и пока не пожалел об этом.

— Этот упомянутый тобой таинственный благодетель… Его случайно не Хусом зовут, а?

— Совершенно верно, Корреш. Наверно, самый прекрасный человек, какого я когда-либо встречал. Понимаешь, я ведь не единственный, кому он помог. В то или иное время он чем-то посодействовал большинству жителей этого измерения. Я не удивлен тем, что ты слышал о нем.

Тананда изобразила свою наилучшую улыбку.

— Это и приводит нас к причине моего нахождения здесь, Хорек. Я пытаюсь найти этого Хуса, а местные пока не очень-то помогали. Ты не мог бы познакомить меня с ним или, по крайней мере, показать мне направление?

Игравшая на лице Хорька улыбка исчезла, словно ему только что сообщили про то, как богатый дядюшка не упомянул его в завещании. Глаза его потеряли фокусировку, и он нервно провел языком по губам.

— Сожалею, Тананда, — извинился он. — Тут я не могу тебе помочь.

— Минутку, приятель, — улыбка Тананды стала теперь принужденной. — Ты должен знать, где его найти. Куда ты относил плату за это заведение?

— В последний раз заплатил полгода назад. А теперь извините… Прежде чем он успел сделать шаг, Тананда придержала его за рукав.

— Ты меня задерживаешь, Хорек, — зарычала она, отбросив всякие попытки казаться милой. — Или ты мне сейчас же скажешь, где найти этого Хуса, или я…

— Или ты что? Разгромишь таверну? С этим ты немного запоздала, милая. Хочешь последний стул, пожалуйста. Все равно он теперь не сочетается с остальным декором.

По выражению сестричкиного лица я нисколько не сомневался, что она думает уничтожить отнюдь не стул, и поэтому счел за лучшее вмешаться в разговор, пока обстановка не стала совершенно неуправляемой.

— Если ты не против моего вопроса, старина, то скажи, у тебя есть какая-нибудь особенная причина так упрямо отказывать в простой просьбе?

Тананда бросила на меня один из своих взглядов типа «не суйся», но Хорек, казалось, не возражал против такого вмешательства.

— Шутишь? — Удивился он. — Может, ты не слушал, но я должен этому парню… и намного больше, чем уже выплаченные деньги. Он дал мне шанс начать заново, когда все прочие списали меня со счетов. И вы предлагаете мне показать, как я ценю это, пустив по его следу пару громил?

— Громил?

Она произнесла это очень тихо, но мне думается, никто из присутствующих в таверне не ошибся в смысле выражения Тананды. Фактически, те немногие из прежних игроков, кто еще не потерял сознания, тут же поползли к двери, стремясь положить как можно большее расстояние между собой и неминуемым взрывом.

Хорек однако не испугался.

— Да, громил. Что здесь произошло несколько минут назад? Суаре с мороженым?

— Тут он тебя уел, сестричка.

В ответ на это она резко повернула голову ко мне.

— Заткнись, Корреш! — Прорычала она. — Это мое задание. Помнишь?

— Иначе и быть не может. Однако, я думаю, Хорек приводит верный довод. Ты действительно не производишь впечатления любительницы мирно поболтать.

Сперва я думал, она вцепится мне в горло. Затем она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула воздух.

— Довод принят, — она отпустила рукав Хорька. — Хорек, я действительно хочу просто поговорить с этим Хусом. Обещаю, никаких грубостей.

Бармен поджал губы.

— Не знаю, Тананда. Хотелось бы тебе верить. Полагаю, если Корреш поручится за порядочность…

Это решило дело. Тананда круто повернулась и пошла к двери.

— Если для этого требуется ручательство Корреша, то забудь об этом. Ладно! Я сделаю это по-своему, без помощи, даже если такой путь кого-то убьет.

— Эй, не уходи взбешенной, — крикнул ей вслед Хорек. — Я скажу тебе, что я сделаю. Когда полиция спросит, что здесь произошло, я не стану упоминать твоего имени, идет? Просто прикинусь дурачком и получу страховку. Это погубит мои расценки, но…

— Не порти из-за меня свою новую анкету. Подсчитай-ка весь ущерб, и я лично возмещу его стоимость.

С этими словами, прервав дальнейший разговор, она вышла на улицу, хлопнув дверью.

— Она шутит? — спросил Хорек. — Восстановление этого трактира будет ведь стоить кучу денег.

— Я не знаю, старик. Она по-настоящему взбешена, но по той же причине… она достаточно взбешена, чтобы я не противоречил ей. На твоем месте я начал бы подсчитывать ущерб. А, что?

— Я слушаю тебя, — кивнул он. — Но тебе лучше бежать за ней, пока она не попала в беду. Сожалею, что так уперся рогом, но…

— Вот еще, — отмахнулся я. — Учитывая все обстоятельства, ты был более чем щедр. Ну, счастливо.

Я ожидал, что мне придется снова догонять сестричку, но вместо этого застал ее сидящей перед баром на краю тротуара. Она не из тех, кто плачет, хоть от ярости, хоть от неудач, но увидев ее там с опущенными плечами и подбородком на ладонях, я понял, что это один из тех редких случаев.