Станция, находящаяся в переделанном ринге для роликов прямо рядом с границей города Дэйтон, в Морене, штат Огайо, – это вторая станция из трех, представленных на рынке. Гриннелл изменил буквы в названии на WDTN и сформировал отдельную компанию, Grinnell Communications, чтобы ей управлять. (Компания платит корпоративный налог на прибыль, так же как если бы она принадлежала коммерческому, а не образовательному учреждению.) Grinnell Communications инвестировала около $1,3 миллиона в модернизацию, включая $750 тысяч на увеличение в два раза высоты телевышки, что позволило увеличить аудиторию. Управление станцией, однако, за последнее время принесло небольшие проблемы. Рэй В. Колье, который был генеральным менеджером станции под началом Avco, остался на посту, чтобы управлять ею и под началом Гриннелла, и хотя совет директоров из шести человек состоит в основном из членов совета Гриннелла, они оставили Колье и его команду практически без присмотра.

Так как станция была в конечном счете профинансирована, Фонд Розенфилда обеспечил $2 миллиона собственного капитала, и Гриннелл занял еще $11 миллионов, половину – от сторонних заемщиков и половину – из самого фонда. Стоит отметить один важнейший аспект этой инвестиции – впечатляющее увеличение стоимости актива. Телевизионные станции на самых топовых пятидесяти рынках (Дэйтон, на сорок шестой позиции) продаются в последнее время за сумму, равную четырем годовым доходам. Доход от WDTN ожидается около $9 миллионов в этом году, а значит, рыночная ее стоимость будет составлять около $35 миллионов – это почти в три раза больше, чем колледж заплатил за нее.

Ценность станции сильно занижена в записях Гриннелла. Изначально $2 миллиона инвестиций в капитал показаны по данной стоимости, а еще примерно $5 миллионов долга, все еще принадлежащего фонду. (Некоторая часть долга уже уплачена.) Эти $7 миллионов стали бы гораздо большей суммой, если бы WDTN оценивалась по реальной цене – но рыночная стоимость станции уменьшается из-за долга сторонним инвесторам в $4,7 миллиона. Капитал фонда тогда был бы ближе к $60 миллионам, а не $37,5 миллиона, как Гриннелл это оценивает.

Баффетт считает, что нет причины, по которой крупные университеты с огромными капиталами нельзя адаптировать к той же стратегии, которую он применил в Гриннелле, ограничив инвестиционный портфель относительно небольшим количеством назначения вкладов. Она определенно открывает великолепные возможности. Что, если бы Гарвард смог выкупить компанию American Broadcasting Co в начале 1978 года, когда ее рыночная ценность составляла около $700 миллионов – половину фонда Гарварда. Насколько бы ни была экстравагантна эта идея, инвестиции суммой в $700 миллионов в компанию ABC едва ли принесли бы Гарварду вложения в телевещание, пропорциональные тем, что получил Гриннелл.

Едва ли какой-нибудь крупный колледж будет действовать так же смело, как это сделал Гриннелл. На самом деле даже некоторые из членов правления Гриннелла начинают волноваться по поводу дисбаланса инвестиционного портфеля. Как ни парадоксально, чем больше WDTN увеличивается в стоимости, тем больше они волнуются. Их дискомфорт довольно понятен. Станция сейчас оценивается где-то в половину реального размера фонда пожертвований, и еще вопрос, предусмотрительно ли им создавать такую концентрацию средств. «Я просто представляю, что будет, если цена станции начнет снижаться, – говорит один из членов совета Гриннелла, – студенты смогут выдвинуть групповой иск против нас, заявляя, что стоимость их обучения была бы ниже, если бы мы продали эту станцию».

Баффетт говорит, что если члены правления хотят продать станцию уже сейчас, то у них есть полное право на это. Однако вполне ясно, что он бы проголосовал против подобной продажи, по крайней мере на данный момент. «Я всегда пересматриваю свою оценку, – говорит он и делает паузу. – Но это – невероятно ценный актив». Когда Баффетт смотрит вперед, он видит не возможность подачи судебного иска, а несколько иные вероятности. Он видит учебное заведение, которое владеет, вероятно, кластером бизнеса, стоящим в двадцать раз больше, чем его текущий бюджет. При 5 % реального дохода на эту инвестицию колледж вечно будет финансироваться этим фондом: а это, грубо говоря, означает практическое отсутствие оплаты за обучение.

18 декабря 1978 года

Ли Смит

Джеймс Паттерсон (автор бестселлеров, один из самых высокооплачиваемых и продаваемых писателей в мире по версии журнала Forbes), Стив Кейс (America Online), Мартин Ротблатт, Уоррен Баффетт, Крейг Вентер (один из лидеров в расшифровке генома человека), Рэй Далио (миллиардер, основатель инвестиционной компании Bridgewater Associates), Сэнди Вейл и Джек Уэлч на торжественном вечере, посвященном 100-летию Forbes. 19 сентября 2017 г.

Отходя от хронологического формата, которого по большей части мы придерживаемся в этой книге, далее приводим две статьи, связанные между собой по смыслу. Первая, 1981 года, описывает инновационный метод управления Баффетта, с помощью которого инвесторы Berkshire могли сами решать, каким благотворительным организациям жертвовать деньги. Вторая, опубликованная на двадцать два года позже, рассказывает о решении Баффетта закрыть эту программу потому, что она разозлила противников абортов, считающих, что программа тяготела к организациям, выступающим за аборты.

Их раздражение определенно было основано не на количестве благотворительных организаций, которые получали пожертвования: среди них в 2002 году, например, было семьсот девяносто учебных заведений и четыреста тридцать семь церквей и синагог. Докладывая об этих цифрах в своем письме председателю компании, Баффетт также упомянул проблему абортов и заявил, что, по его мнению, инвесторы Berkshire были, вероятно, на обеих сторонах баррикад, примерно в одинаковых с населением Америки пропорциях. Но и Баффетт и его покойная первая жена Сьюзи, а также вице-президент Berkshire, Чарли Мангер, еще один очень крупный акционер, были известны своими взглядами в поддержку абортов. Итак, борцы «за жизнь» предположили, что благотворительные организации, роста которых они не хотели видеть – такие как Planned Parenthood (Американская федерация планирования семьи), – получали непропорционально большую долю от общих пожертвований. (Но пожертвования Баффетта, скажем, в организацию Planned Parenthood, прошли бы через Фонд Баффетта, директором которого являюсь я.)

Мнение борцов «за жизнь» не волновало Баффетта, когда их ярость была направлена в основном на него и Мангера. Но потом она стала отражаться на дочерней компании Berkshire, Pampered Chef, и ее независимых «консультантах» – в основном домохозяйках, – которые продавали кухонную утварь. Баффетту казалось несправедливым, что эти женщины должны терять свои средства к существованию из-за программ пожертвования, так что он их закрыл.

За свою двадцатидвухлетнюю историю программа – своего рода «благотворительный дивиденд» – распределила $197 миллионов и удовлетворяла большинство акционеров. С закрытием программы многие инвесторы Berkshire, без сомнения, увеличили свои личные благотворительные пожертвования. Однако, по всей видимости, этот факт не смог полностью возместить отсутствие пожертвований от Berkshire, и что в общем и целом взносы акционеров на благотворительность, таким образом, уменьшились.