— Обычно этот ритуал проводят стаей. — тихо начал мужчина, скидывая верхнюю одежду, оставаясь с голым торсом. Подойдя почти вплотную, чмокнул меня в нос, — Но сейчас такой роскоши я позволить себе не могу. Но очень хочу… не так, мечтаю создать новую.

Прижав руку к моему животу, кареглазый, нежно поцеловал. Стоило мне только ответить, как он отстранился с лёгкой ласковой улыбкой.

— А что стало с твоей стаей? — интересно, в какой раз я задаюсь этим вопросом? Но всё сводилось к тому что один он не так просто. Не думаю, что он ушёл сам.

— Однажды я тебе расскажу, но не сейчас. — Мне показалось, или в его голосе была тоска? — После альфы, ты будешь второй в нашей маленькой стае. Альфа и его Луна. Мы возродим…

Запнувшись Дамир закрыл лицо ладонью, отстраняясь и водрузил мне на голову, кажется венок из трав.

— Неважно. Сядь здесь и закрой глаза.

— В белом платье? На траву? Ты сдуре! — взвизгнула я, и стукнула его по руке, — Не ты же отстирывать будешь! В белом! На траву!

Он смеялся! Смеялся надо мной! Ударив его ещё раз по руке, возмущённо смотрю в его бесстыжие карие глаза. Весело ему, видите ли.

— Просто купим новое.

— Мне его бабушка из Германии привезла, где ты такое в России найдёшь?

— Всегда можно пошить на заказ.

— Но оно не будет пахнуть Германией! Она будет пахнуть Россией!

Всё. Довела мужика до истерики. Согнулся, смеётся и не может остановиться. Неуверенно отхожу на шаг назад. Я не с ним, я его не знаю, я мимо проходила, вот подошла поинтересоваться, всё ли хорошо? На всякий, отошла ещё на шаг.

— Ну всё… посмеялись и хватит, у нас не так много времени. — мужчина потянулся к клинку, вероятно ритуальному, и разжёг костёр длинными спичками, — Повторяй за мной движения отзеркаливая.

— Я не сяду в белом на землю! — недовольно вскрикнула я, подавая ему правую ладонь, по немой просьбе.

— Не надо уже, — проворчал оборотень, делая разрез на моей ладони. От болезненных ощущений, вздрогнула и сжалась. Я всегда боялась боли. Иногда даже простой порез доводил меня чуть ли не до обморока. Но больше самой боли я боюсь её ожидания. Думаю, если бы меня когда-нибудь взяли в заложники и пытались выведать секреты, я бы сдала всех и вся, стоило только показать мне плоскогубцы и пообещать вырывать ногти.

Встав напротив меня, Дамир полоснул и себя по правой ладони. Отбросив клинок в сторону соединил наши руки над огнём. Снизу руку припекало, но казалось мужчине всё равно. Он шептал странные слова, закрыв глаза. Язык, на котором шептал оборотень, был смутно похож на латынь, но я понимала никакая это, к чёрту не латынь.

Водя хороводы вокруг костра, я словно заворожённая следила как капает кровь, с наших сплетённых рук, в огонь. По мере того, как шёпот переходил в песню, я повторяла все его действия и даже странные покачивания. Повторив за мужчиной, подняла левую руку и сплела его с его рукой над огнём.

И всё будто замерло на долгих три секунды. Мужчина перестал говорить и резко открыл глаза заглядывая мне в душу. Зверь. Это был его зверь, он смотрел на меня своими до невозможности жёлтыми глазами. Казалось, последние капли крови упали в огонь, как языки пламени взвились синим, потусторонним, оплетая наши руки. Огонь не причинял боль, наоборот, от рук тепло поднялось к груди, разливаясь, горячим чаем, в сердце.

Из-за необычных ощущений не сразу заметила, что огонь погас, оставив после себя лишь тлеющие угли. Сейчас всё воспринималось будто я наблюдаю со стороны. Как-то странно подняла голову и уставилась на оборотня.

— Спи, — последнее что видела это его потемневшие жёлтые, почти тёмно-оранжевые глаза, заострившиеся черты лица и грубый голос.

Утро наступило быстро. Буквально только закрыла глаза, миг и всё, малина кончилась, пора просыпаться. Но что ещё страннее и чудесатее, это то, что я была бодрой. Последний раз, когда я просыпалась бодрой, было примерно, шестнадцать лет назад.

Рядом обнаружился Дамир. Он лежал на животе и обнимал подушку на которой лежал. Жаль что не меня. Из открытой двери на балконе, в комнату ворвался холодный летний ветерок. Плотнее укрыв мужчину одеялом, накинула на себя сверху его рубашку. Идти на кухню и перекусить, или выйти на балкон и полюбоваться видом?

Заметив на прикроватной тумбе стакан воды и мои витамины в баночке, подумала-подумала и всё же решила не делать себе хуже. Запив гранулу водой, мне вот подумалось...Что ради маленького счастья, что сейчас только развивается и растёт здесь, положила руку к животу, можно потерпеть и витамины, и витаминные коктейли, и уколы эти.

Проигнорировав тапочки, вышла на балкон. Вот это да! От увиденного просто дух захватывал. Не смотря на ветреную погоду, солнце пекло не по-детски и было довольно жарко. Скосив взгляд на термометр удивилась увидев, что температура превышает двадцать пять градусов. Вот бы на речку... 

Оперившись на перила, босая стояла и восхищалась видом. Если подумать, Дамир не такой и плохой, как мне показалось вначале. Ему просто для чего-то срочно нужен волчонок. На мгновенье замерев, не поверила. Я только что сама назвала ребёнка волчонком? Ну хоть не щенком. Спрятав в ладонях лицо напряжённо выдохнула.

Мой ребёнок не щенок. Да волчонок, уверена, самый красивый и самый лучший на свете. Мой волчонок. А его отец волк. Это нормально. Наверное. И всё же так странно.

— Как ты себя чувствуешь? — от неожиданности вздрогнула и обернулась. Рядом стоял тот самый волк, отец волчонка, в одних боксёрах. Он потёр лицо и зевнул.

— На удивление хорошо и даже бодро, — зевнула с ним за компанию. Мужчина смешно фыркнул и встал рядом со мной.

— Мне нравиться как ты выглядишь в моей рубашке, — придвинувшись ближе мужчина положил подбородок на мою голову. – Мне завтра нужно будет уехать на день, постарайся не выходить из дома.

— Ты серьёзно? — возмущённо тыкаю его локтем, кажется под рёбра. — Ты знаешь, что было последний раз, когда родители оставляли меня дома одну? Я подожгла чайник, когда заваривала дошик, и чуть не затопила соседей снизу.

— Ну сейчас ты можешь топить кого хочешь, никакие соседи возмущаться не станут. — посмеялся мужчина, потеревшись щекой о мои волосы.

— Я серьёзно!

— Я доверяю тебя, и надеюсь ты хотя бы будешь сожалеть, если сожжёшь наш дом.

Наш. Он сказал наш дом. От переполнявших меня чувств даже шмыгнула. Не его дом сожгу, а наш. А кому сейчас хочется быть бездомным? Не своё не жалко, а своё ещё как!

— И не боишься оставить меня совсем одну? Вдруг сбегу? — пытаясь себя не выдать, спрятала лицо на его груди.

— Просто очень надеюсь, что ты умнее, и не побежишь беременной через леса, где полно разной живности в том числе и опасной. — вздохнул, посмотрел в даль, в тот самый лес, — Пойдём, нас ждёт витаминный комплекс.