Мелоди улыбнулась ему в ответ, очень надеясь, что теперь он пойдет восвояси, оставив наконец ее в покое.

– Меня зовут Мэттью. А вас?

– Мэл, – отозвалась Мелоди, не желая говорить ему свое полное имя, поскольку опасалась, что тот сочтет его на редкость интересным и захочет продолжить беседу.

– Приятно познакомиться, Мэл. И что привело вас в Бродстерс?

Она пожала плечами.

– Просто захотелось на денек сбежать из Лондона.

Мужчина снова расплылся в улыбке и переложил банку сидра из одной руки в другую.

– Что ж, весьма подходящий денек! – Казалось, будто он вознамерился присоединиться к ее прогулке, а потому Мелоди немного отодвинулась от мужичка подальше. Все так же улыбаясь, Мэттью искоса посмотрел на нее. – Ну, тогда идите себе.

Мелоди ответила ему беспокойной улыбкой и двинулась прочь.

– Приятно было пообщаться! – бросил он ей вслед.

– Мне тоже, – ответила Мелоди, еще раз улыбнувшись, и мужчина отвернулся, чтобы уйти.

И вот тут-то ее вновь настигло прошлое.

Грязный теннисный мячик, выкрашенная белой краской кирпичная стена, рисунок с летающим мальчиком, и звук… может, крикета?

Нет, это не крикет, но какой-то скребущий звук, как будто что-то строгают из дерева.

И мальчишеский голос, увещевающий: «Увози от него свою маму, пока она не начала тоже мыть его в ванне и рожать ему детей».

Мелоди оцепенела, задержав дыхание.

Когда она наконец пришла в себя, мужичок по имени Мэттью уже пропал, словно проглоченный воскресной нарядной толпой, и вместе с ним – Мелоди даже в том не сомневалась – исчез некий жизненно важный ключ к ее детству.

1977 год

Из прежней жизни Мелоди все куда-то исчезло – только случилось это не разом, в одночасье, а происходило постепенно и мучительно, словно сдирался слой за слоем. Сперва папа переехал жить в Брикстон, в комнату, где скреблась за плинтусом мышь. Потом мама уволилась с работы и стала получать пособие, а это означало, что теперь они не могли позволить себе такой роскоши, как сладкие хлопья или зоопарк. Потом Мелоди перестала ходить в садик, потому что матери нечем было за него платить, и в скором времени они с матерью собрали свои пожитки, покинули лондонскую квартиру и перебрались жить к тетушке Сьюзи, у которой не было своих детей и которая жила в небольшом бунгало на побережье в графстве Кент, недалеко от Бродстерса.

Сьюзи была старшей сестрой Джейн и среди родных слыла тихоней. Она никогда не была замужем и уже лет двадцать жила в одном и том же сыром бунгало. Развлекала она себя тем, что читала и перечитывала Библию и постоянно экспериментировала на кухне. Еще она была очень, очень толстой и передвигалась так медленно, что вообще редко когда выходила из дома. Она была всего на четыре года старше Джейн, но по своей внешности вполне сошла бы ей за мать.

Мелоди совсем не понравилось жить в домике у тети Сьюзи. Делать там было нечего, играть – тоже нечем, посмотреть из окна – тоже не на что, за исключением других таких же бунгало да облезлых изгородей. К тому же больше у Мелоди не было нормальной еды, поскольку Джейн не могла позволить себе ходить в магазин, и они ели только то, что готовила тетя Сьюзи: блюда со странными названиями типа «риссоле», или «суфле», или «конфи», или «тажин» – с соусами и травами, с плюхнутыми туда сливками, а один раз даже с целым лимоном. В их жизни там, на взморье, не было никакого определенного смысла и никакой зримой перспективы. В их вращающемся по заведенному кругу существовании была лишь тетушка Сьюзи, хождение с ней в церковь да просмотр телевизора. Дни ускользали один за другим, и в этом склизком однообразии не было ничего более-менее прочного, за что бы можно было зацепиться.

Так продолжалось до тех пор, пока в один из дней, в начале сентября, Мелоди с мамой не отправились пройтись по Бродстерсу, чтобы купить новую школьную форму, имея при себе целый конверт денег, что утром пришли по почте от папы. На улице их остановил какой-то мужчина с серыми глазами и с букетом чайных роз. Он спросил Джейн, как у нее дела, и та, зардевшись, ответила:

– Благодарю, все отлично. – Сказала она это очень строгим тоном, явно желая поскорее отделаться от незнакомца.

– Нет, на самом деле? – продолжал тот, коснувшись рукою манжеты на ее кремовом свитере. – Как на самом деле вы поживаете?

Джейн взглянула на него прищурясь. Мелоди затаила дыхание. Ей очень хотелось, чтобы мама поскорее куда-нибудь пошла, потому что ситуация была определенно очень странной. И в то же время она желала остаться – чтобы посмотреть, чем все обернется.

– Я же вам сказала, – ответила Джейн. – У меня все хорошо.

– Вид у вас такой, будто кто-то проник к вам в самое нутро, – незнакомец отнял руку от рукава Джейн и, протянув к ее животу, крепко сжал в кулак, – и вырвал вашу душу! – Он провернул кулак на девяносто градусов по часовой стрелке и резко опустил руку.

Мелоди ахнула.

Джейн тяжело задышала, громко выпуская воздух через нос и слегка откинув назад голову, словно ее больно ударили.

– Я… – начала было она, но мужчина приложил ей палец к губам, давая знак умолкнуть.

– Я уже вас тут видел, – сказал он. – Я наблюдал за вами.

Джейн оттолкнула его руку от своего лица и схватила ладошку Мелоди.

– Знаете, я бы предпочла, чтобы вы этого не делали.

– Я могу вам помочь, – не отступал незнакомец. – В чем бы ни была причина вашей боли, я могу ее облегчить.

Джейн пошла дальше, чересчур крепко сжимая в кулаке руку Мелоди.

– Погодите! – он снова возник рядом с ней. – Погодите, возьмите у меня цветок. Это розы из моего сада. Возьмите одну. Они прелестные. Шипы я удалил. Довольно уже в вашей жизни боли.

Джейн не глядя взяла цветок и торопливо, решительно повела Мелоди прочь. Когда они дошли до конца улицы, девочка обернулась посмотреть, не ушел ли тот мужчина. Тот стоял на прежнем месте, и, уже поворачивая за угол, она ему улыбнулась.

Все дни после случившегося Мелоди непрестанно думала о том человеке с розой. Она наблюдала, как цветок, поставленный в вазу в доме у тети Сьюзи, постепенно скукожился, обретя коричневый цвет, и наконец полностью увял. А потом, когда на пластиковую столешницу тумбы упал последний лепесток, Джейн объявила, что им снова надо наведаться в Бродстерс – купить для Мелоди новые туфли.

Мелоди ничего не сказала матери насчет того мужчины с розой, боясь, что та передумает идти в обувной магазин. И вообще, с тех пор как они встретили того человека, девочка о нем ни разу не упоминала.

Она увидела его, как только они вылезли из машины тети Сьюзи на приморской набережной. Мужчина сидел на скамье, читая книжку, весь в лучах солнца. Когда он поднял голову на звук захлопнувшейся дверцы, то на какой-то миг в точности напомнил Иисуса с картинки, что висела у тети Сьюзи в кухне на стене.