Киваю. Руки затекли так, что я почти не чувствую ладоней.

Мужчина чем-то вспарывает скотч, обмотавший руки, а потом резко срывает его с моего рта.

Вскрикиваю. Это очень и очень больно!

– Будь послушной, – говорит бык прежде, чем выйти и повернуть ключ в замочной скважине.

Сразу бегу к окну, но оно оказывается закрытым. На ключ.

– Блин! Блин! – ударяю по раме затекшими ладонями.

Бегло осматриваю помещение. Тут нет ничего, что может помочь. Ублюдок предусмотрел все! Ни стула, ни выдвижных ящиков, ни напольных ваз. Короче ничего из того, чем в моем понимании можно было бы разбить стекло.

Да и там, внизу, прямо под окном растет изгородь из каких-то идеально обстриженных кустиков.

Папочка, ну давай же! Давай! Найди меня поскорее! Вытащи отсюда! Я, честно, стану послушной! Буду хорошей девочкой! Только помоги…

Выйти за Тимура? Да. Да, пап! Выйду! Хоть завтра! Ты только найди меня…

Истерика становится сначала какой-то обжигающей, а потом сменяется нервным смехом.

Я оседаю на пол, заливисто хохоча.

Потом снова перехожу к активным действиям, потроша полупустые шкафы, в поисках чего-то полезного.

Но и эта стадия в финале заменяется чистым животным страхом, потому что время спешит, а папа нет.

Вновь подхожу к окну, всматриваясь в часть зеленой лужайки и кустиков. Тут больше ничего нет. Только забор. Метра в три, наверное. Кирпичный. Высокий. Такой мне ни за что не поддастся, даже если получится сбежать.

Гулкий шум дверного замка заставляет вздрогнуть.

Он возникает неожиданно, разрезая тишину комнаты, в которой меня заперли.

Я вся напрягаюсь.

По позвоночнику бегут неприятные мурашки.

Нервное напряжение, кажется, даже кожу напитало. Забилось комком в горле, и рот сделало невероятно сухим.

ОН появляется в комнате совсем не таким, каким я его знала.

Высокий.

Широкоплечий.

Темноволосый.

Взгляд, не выражающий ничего. Даже усмешки.

Суровые крупные черты лица лишь подтверждают, что папа был прав. Я понятия не имею, что этот человек может сделать со мной.

От этого кажется, что до потери сознания мне остается маленький шажок. Шёлк! И я провалюсь в бездну из тьмы и собственного страха.

На нем классический темно-синий костюм и белая рубашка, распахнутая на пару пуговиц.

В этот идеальный вид не вписываются только сбитые руки, что до сих пор алеют на костяшках пальцев.

Это напоминает мне о его животной силе. О том, как безжалостно Максим лупил на ринге другого, не менее сильного, человека.

А тут я.

Маленькая. Хрупкая, точно фарфор.

Мне кажется, я даже от его тяжелого дыхания сломаться смогу.

А если ударит?

Паника нарастает в груди неприятным чувством.

Еще сегодня утром рядом с ним было так легко, будто мы вечность знакомы. Еще вчера, я чуть не отдалась ему, поддавшись запретным ласкам.

А теперь… Теперь я в страхе трепещу, потому что в действительности совсем не знаю этого человека.

Он подходит ко мне, и останавливается. Слишком близко. Так близко, что сердце трусливо замирает.

Еще пара мгновений, и у меня от страха все внутренности свернутся.

Я просто не могу вынести этого леденящего молчания.

– Мой отец, – едва слышным, срывающимся голосом, начинаю я.

– Чщщщ… – мужчина прикладывает к моим губам указательный палец.

Он зажимает мои волосы в ладони, собирая их на затылке. Слегка запрокидывает голову.

Хочет, чтобы смотрела ему в глаза.

– Ну, привет, Алевтина Попова, – палец с нажимом проходит по моему подбородку и спускается к шее. – Я соскучился. А ты?

Уголок его рта хищно выгибается.

У меня земля из-под ног уходит. И я остаюсь на месте только потому, что он держит.

– Отпусти… меня… – шепотом молю я.

Его ладонь оказывается непозволительно близко к моей груди, и это вынуждает задержать дыхание.

В легких окончательно заканчивается кислород, когда нахальный палец ныряет под вырез платья.

– Разве папочка не научил тебя, Аля, что не стоит выходить замуж за первого встречного?

На ответ просто нет сил, а его тон лишь подчеркивает, что впереди меня не ждет ничего положительного.

– Зато муж точно научит хорошему поведению, – жесткие, безапелляционные интонации пугают. Он не шутит. Он больше не играет со мной.

Совершаю глубокий рваный вдох, когда мужчина касается кромки бюстгальтера.

Хочу вырваться, потому что его неспешные движения по груди вот-вот утащат меня на самое дно.

Неубедительная попытка, и хватка на затылке становится сильнее. Он не выпустит. Не даст сбежать, пока сам не захочет.

– А мама должна была научить тебя, что желание супруга – закон, – скалясь мужчина проталкивает пальцы дальше, зажимая сосок.

Всплеск адреналина оказывается слишком неожиданным и до безумия сильным. Рука сама поднимается, и я, замахнувшись, оставляю на щеке Максима прожигающую пощечину.

Его взгляд тут же становится чернее ночи, черты лица приобретают пугающие жесткие линии.

Я рвусь на свободу, дёргаясь в его сильных руках. Не хочу поддаваться ему. Не хочу опускаться до низменных инстинктов, которые становятся слишком очевидными в присутствии Максима.

Он позволяет мне вырваться, и даже отойти на пару-тройку шагов.

Я глубоко дышу, точно марафон пробежала, а мой случайный муж просто смотрит на меня своим потемневшим от злости взглядом.

– Илья! – громко обращается он к кому-то, и мне становится до мурашек страшно.

Внутренности снова сворачиваются в жгуты. Я физически начинаю ощущать, как они болят от страха.

Что же теперь будет?

Ильей оказывается тот самый бычара, что привез меня.

– Босс, – басит он, оказавшись в комнате.

– В подвал ее кинь. Пусть остынет и подумает над своим поведением, – безразлично произносит Максим, а потом уходит, оставляя меня с бугаем наедине.

Пячусь назад. Взгляд бегает, в надежде ухватиться за что-то, что может помочь.

– Мне, красотка, играть некогда! Так что или сама иди… с миром… Или силой потащу.

Когда услышала про подвал, меня всю передернуло. Сразу темница представилась. Холодная и сырая. Не хочу в такую!

А что делать? Сказать, что послушной стану? Нет… Меня не сломать так просто. Мне бы только папу дождаться. У него деньги, связи. Да он сам – закон и порядок! Неужели, не справится с какими-то преступниками?

Отступать мне особо некуда. Побег заканчивается, как только я упираюсь в подоконник.

От накатившей безысходности хочется зарычать, но я не успеваю. Послушный охранник хватает меня в охапку за секунду. Как мешок перекидывает через плечо и выносит прочь из комнаты.

Я брыкаюсь изо всех сил, луплю его спину кулаками, но он не реагирует никак. Совсем нисколько!