Влад позвонил шефу в машину, доложил, что выехал и скоро будет на месте.

На трассу повыползали снегоочистительные машины. На востоке, угадываемое за плотной облачностью по золотому сиянию, всходило жгучее ледяное солнце.

Залюбовавшись красотой города, Сиур не заметил, как из арки проходного двора, слева от него выскочил белый, невидимый на фоне снега, микроавтобус и стремительно, скользя колесами, развернулся прямо на встречную полосу… Казалось, что несколько секунд выпали из этой вселенной, просто зависли, вырвав из нее миг времени, потому что иначе столкновение было бы неизбежным. Машина Сиура застряла в сугробе, и это спасло ее от лобового удара о фонарный столб. Несмотря на то, что он резко тормозил, колеса все еще вращались, но снег остановил движение.

Микроавтобус-невидимка исчез так же внезапно, как и появился. Пока Сиур приходил в себя, пытаясь осмыслить, что же произошло, – его и след простыл. Начальника охраны фирмы «Зодиак», бывшего командира элитного спецназа, спасли отменно тренированные реакции. Собственно, тело сделало все само, не дожидаясь запоздалых указаний отвлекшегося владельца. Сиур вышел из машины и закурил, глядя, как оседает поднятая машинами снежная пыль.

Черт! Его спасли доли секунды, и все равно было непонятно, как он остался невредим.

– Ладно, подумаю об этом потом, – решил он, сел за руль и начал выезжать из сугроба.

До назначенной ему встречи оставалось десять минут.

Влад начал слегка нервничать, поглядывая на часы. Уже несколько минут, как машина шефа должна быть здесь. Хорошо, что другая сторона тоже опаздывает, а то неудобно получится. Что с Сиуром? Пунктуальность и точность – такая же неотъемлемая часть его имиджа, как и безукоризненная вежливость, модная одежда и жесткость характера. Неужели, что-то случилось?

Он вздохнул с облегчением, когда увидел выезжающий из-за поворота автомобиль Сиура. Они были не только коллегами, бывшими сослуживцами, друзьями, – их объединяло нечто большее: родство по духу, которое оказалось гораздо сильнее кровных, семейных или приятельских уз. А теперь еще их объединила общая тайная опасность, источника которой они не знали.

– Я уже почти испугался, – улыбнулся Влад, выходя из машины. – Где ты был?

– Заказчики приехали? – вместо ответа спросил Сиур, хотя и так было видно, что кроме них здесь никого нет. – В чем дело?

– Сам удивлен, – пожал плечами Влад. – Договорились на восемь…

– Ладно, ждем еще четверть часа!

– Так долго?

– Всякое бывает… – неопределенно сказал Сиур, все еще под впечатлением собственного «приключения».

Они ждали до половины девятого, но на встречу так никто и не явился.

– Может, перезвонить им? – спросил Влад, теряя терпение.

– Не стоит. Поехали, – махнул рукой шеф. – Никто не придет. И телефон наверняка липовый. В офисе поговорим.

В здании фирмы было тепло, раскаленные газовые печи дышали жаром. За покрытыми морозным узором стеклами ничего не было видно.

– Как раньше народ без видеокамер обходился? – вздохнул Влад, усаживаясь перед экраном монитора, на котором был виден въезд в ворота и вход.

– Нормально обходился! – ответил Сиур. – Внешнее наблюдение, слышал о таком? Кофе будешь?

Влад кивнул.

За кофе Сиур рассказал о микроавтобусе.

– Не нравится мне все это! – Влад налил себе вторую чашку. Что бы ни случилось, аппетит у него оставался прекрасным. – И Горский не звонит. Как он там? Что узнал?

– Горский должен позвонить сегодня вечером, как условленно, – возразил Сиур. – Ты лучше подумай, что сам скажешь Сергею. Мы обещали, что девочки будут в безопасности. У Лиды и Элины все хорошо? Ты в курсе?

– Обижаешь, начальник, – улыбнулся Влад. – Сегодня утром звонил Никите, у него вроде тоже все в порядке.

– Что значит «тоже»?

– Валерия немного хандрит. Кашель, страхи. С зеркалом что-то случилось… расплавилось или разбилось, я толком не понял.

В воображении Сиура сразу возникла картина Артура Корнилина «Натюрморт с зеркалом», с которой, собственно, и началось их знакомство с Никитой, Валерией и Вадимом. Вспомнился их подмосковный дом, старый дикий сад, лес вдали, за небольшой речушкой…

– У них там чуть пожар не случился, – продолжал Влад. – Слава Богу, все обошлось. Не нравится мне все это! – повторил он.

Сиуру это тоже не нравилось. Кажется, затишье подошло к концу. Наступает время великих перемен… Что это за перемены, он не знал, и тревожился. Но ведь им самим надоели бездействие и неизвестность?! Почему же теперь неприятный холодок подступает к сердцу? Невидимый враг не оставил им выбора. А любую ситуацию всегда лучше встречать лицом к лицу.

– Ты мне так и не сказал ничего о Лиде.

– А… да вроде все нормально, – не очень уверенно пробормотал Влад. – Мне голос ее показался странным, а так… ничего.

Он вспомнил разговор с Лидой. Телефонов в деревне не было, и ей пришлось идти на почту. Связь работала не лучшим образом, и голос девушки казался глухим и невероятно далеким, как с другого конца света. А ведь это всего только Харьковская область!

Лиде тоже было плохо слышно, и приходилось то и дело переспрашивать. Ну, что тут особенного скажешь? Как настроение? Грустное. Но Владу она в этом не призналась, ответила, что все хорошо, все здоровы, – дед Илья уже ходит в лес со своим ружьем, Иван лежит на печи и составляет карту поиска сокровищ, баба Надя, как всегда, печет пироги и всех держит в строгости. Элина понемногу просыпается, расцветает, как розовый бутон по утру… Никто новый, незнакомый, в лесном доме не появлялся, никто ими не интересуется. Вокруг тихо, дороги занесло снегом.

Все это Лида рассказала, но кое-что утаила. В сердце ее, после отъезда Сергея, поселилась тоска, черная и холодная, как январская ночь. Как будто черный ворон задел ее душу своим зловещим крылом. Откуда ни возьмись, мысли явились черные, страшные, как из преисподней. А что, если Сергей забыл ее? Встретил там, во Франции, свою тощую Лили, и…поминай, как звали. Телефона у нее в лесном доме нет, а письма из Парижа идут долго. По ночам ей стала сниться Алена, бледная, с горящими лихорадочным огнем, запавшими глазами.

– Думаешь, я отдам тебе его? – спрашивала она едва слышным шепотом, и начинала смеяться, все громче и громче… – Думаешь, твоя взяла? Дура бестолковая! Святая сестричка… И тебе греха захотелось? Разве не знаешь, что любовь – самый великий грех?! За него в пекле огненном гореть будешь! И никто тебя не спасет! Никто… Любовь – это пожар, пламя адское, неутолимое, его ничем не погасить… Сгоришь ты в нем, как я сгорела… И Марфа тебе не поможет! Нет ее больше, Марфы… И меня нет. Ты одна осталась…

Алена хохотала, блестя зубами, закидывая красивую голову, на которой волосы превращались в тонких шипящих змеек. А потом вдруг являлся Лиде гроб, и в нем Алена, полузасыпанная землей, тянущая к ее горлу серые, тронутые разложением руки с длинными ногтями…