III

Обедали они в маленьком пабе в Бон-Аккорде на северной оконечности острова. Паб, который назывался «Приют рыбака» действительно был полон посетителей в гернсийских свитерах[8] и резиновых сапогах, и там пахло рыбой. Хозяин паба оказался кузеном Боба Мэйстра из «Трески и бутылки».

Джаспер угостил всех присутствующих выпивкой, а Джулия принялась расспрашивать мужчин о тонкостях рыбной ловли в открытом море. Далее она перевела разговор на мистера Харкнесса, тем самым вызвав поток откровений, которые Луи позже назвал «деревенскими сплетнями».

– Когда Кас Харкнесс только переехал сюда, довольно разумный был парень, – рассказал хозяин паба. – Тренер по выездке, что ли, в кавалерии служил. А потом на почве религии тронулся.

– Да, нормальный был, пока на святости не свихнулся, – добавил кто-то. – Все про геенну огненную твердит.

– Мисс Харкнесс тоже ходит на собрания? – спросил Луи, и Рики заметил, что упоминание ее имени вызвало ухмылки и косые взгляды.

– Дульси? – выпалил кто-то, будто одно это имя уже говорило о многом. – Вы про нее?

Кругом послышались приглушенные смешки.

– У нее поинтереснее занятия есть, – заключил хозяин паба, чем вызвал новый приступ всеобщего оживления.

– Та еще девица, да? – непринужденно спросил Луи, проводя бледной ладонью по своей жокейской шапочке из лаковой кожи. – Правда, я сам-то не знаю.

Когда Карлотта и Джулия вышли на улицу, Рики присоединился к ним.

– Да уж, надеюсь, не знает, – сказала Карлотта.

– Ты про кого, про Луи? – переспросила Джулия.

– Ну да. Про него. Про моего мужа. Нам не пора? – Она улыбнулась Рики. – Вот такое у нас веселое семейство. Так ведь, Джулия?

– Да уж, – отозвалась та. – По коням! Где Бруно?

– С ними, наверное. Все еще дуется.

Бруно перестал обижаться, когда все пустились наперегонки по полю. У Рики застучала кровь в висках и заболела поясница. Когда группа подтянулась к концу поля, Луи неожиданно издал короткий стон, потом вдруг спешился и запрыгал на левой ноге.

– Нога затекла? – спросил Джаспер.

– А ты думаешь, я в классики решил поиграть? Придется снять этот чертов сапог, – стонал Луи. – Эй, Бруно!

Бруно быстро стянул с него сапог. Луи принялся массировать ногу, кривясь от боли. Потом встал и, прихрамывая, прошелся.

– Нет, плохо. Придется вернуться.

– Я поеду с тобой, – предложила его жена.

– Не надо. – С сапогом в руке Луи забрался в седло. Правую ногу он не поставил в стремя, а свободно свесил и стал ждать остальных, сдерживая лошадь, которой явно не терпелось рвануть с места.

– Доедешь? – спросил Джаспер.

– Да, если вы все наконец-то тронетесь. – Луи повернул лошадь и поехал обратно по полю.

– Оставь его, – сказала Карлотта. – Рассердится только. Сам знает, что делает.

Несмотря на усиливающуюся боль от сидения в седле, Рики прекрасно провел остальную часть прогулки. В Коув они возвращались по окружным тропам, и солнце стояло далеко на западе, когда с очередного холма неожиданно открылся вид на Л’Эсперанс – одинокий особняк очень романтично смотрелся на фоне закатного неба.

– Ах, посмотри на наш прекрасный дом! – воскликнула Джулия и запела испанскую песню, а остальные Фарамонды к ней присоединились. Они пели всю дорогу до «Лезерс».

– Интересно, Луи уехал или ждет нас? – спросил Бруно.

– Заждался бы, – заметил Джаспер.

– Пешком домой идет, наверное, – сказала Карлотта. – Если нога затекла, полезно пройтись.

Они завернули за дом и въехали во двор. Автомобиль стоял там же, где Луи его оставил. Внутри никого не было.

– Точно пешком пошел, – заключил Джаспер. – Мы его догоним.

Во дворе было пусто. Кругом стояла тишина.

– Сейчас найду кого-нибудь, – пообещал Джаспер. Он отвел лошадь в конюшню и отправился на поиски.

Уже забывшему про нагоняй Бруно теперь явно хотелось похвастаться своей недавней выходкой.

– Джулия, иди посмотри, как я прыгаю. Рики, пойдешь? И Карлотта тоже. Все идемте!

– Если мы и пойдем, это не означает, что мы одобряем такое поведение, – строго сказала Джулия. – Ну что, посмотрим? – обратилась она к Рики и Карлотте. – Я бы взглянула.

Они направили усталых лошадей к выгону, а потом спустились по склону холма. Около терновой изгороди их накрыло тенью, в воздухе почувствовался холодок.

Рики ощутил, как вздымаются бока мерина. Тот заржал, подняв голову, и встал на дыбы.

– Эй! – воскликнул Рики. – Да что с тобой?!

Мерин опустился на землю и загарцевал. Откуда-то из-за изгороди на дальнем склоне холма послышалось ответное ржание.

Джулии тоже пришлось утихомиривать свою лошадь. Она направила ее к прогалу в изгороди, через который недавно прыгнул Бруно. Едва завернув в прогал, лошадь вдруг фыркнула и встала как вкопанная, вся дрожа. Джулия наклонилась в седле и похлопала ее по шее. Потом заглянула за изгородь. Рука в перчатке сжала поводья. На мгновение Джулия замерла, а когда повернулась к Рики, он в жизни не видел такого бледного лица.

– Да что такое с лошадьми? – произнесла Карлотта у него за спиной. – Джулия, что там?

– Рики, – произнесла Джулия не своим голосом. – Отдай лошадь Бруно и подойди сюда. Бруно, отведи Карлотту и лошадей обратно во двор и оставайся там. Карлотта, делай так, как я сказала. Быстрее. И найди Джаспера, скажи ему, чтобы немедленно шел сюда.

Все последовали ее указаниям. Рики подошел к спешившейся Джулии.

– Посмотрите, – произнесла она. – Там, внизу. Там.

Рики заглянул в прогал. Внизу в темноте блестела грязная вода. Берег оврага был изрезан скользкими тропками. Кругом стояла мертвая тишина. А в грязной канаве лежал мертвый человек – руки и ноги вывернуты под неестественными углами, во рту грязь, остекленевший взгляд широко раскрытых глаз устремлен в никуда. По склону холма бродила, прихрамывая, оседланная лошадь и беспорядочно пощипывала траву. Иногда она поднимала голову и тихо ржала. Сверху ей вторил Мунго – конь с лиловыми глазами.

IV

– Говорил я ей, – всхлипывал мистер Харкнесс. – Сколько раз говорил не прыгать. Увещевал всячески. Даже руку на нее поднял ради ее же блага… И все равно ведь не послушалась! Гордыня ее обуревала, вот Господь и наказал за грехи. – Он принялся тереть глаза, как ребенок, потом сердито огляделся по сторонам и неожиданно взревел: – Где Джонс?!