Сведения о квалификации Сердаля, его опыте и поведении перед членами комиссии будут скопированы, чтобы вы их затем изучили. Эксплуатационный отдел подготовил для него жилье – ничего роскошного, хотя у себя на родине он – важная персона. Все остальное – на ваше усмотрение. Простите, что бросаю вас, так сказать, в омут...

– Это место, – мрачно проговорил O'Mapa, – это сплошной и вечный омут. Так было всегда.

Полковник усмехнулся и продолжал:

– К тому времени, когда сюда прибудет доктор Сердаль, я уже буду в пути к Нидии и будущему, где мне суждено стать военным бухгалтером с более высоким рангом и где единственными омутами будут лунки в песке и водные преграды.

O'Mapa мрачно проговорил:

– Желаю командующему флотом насладиться всем этим по полной программе.

Скемптон склонил голову и посмотрел на часы.

– Благодарю, – сказал он. – Я ведь вас никогда не видел играющим в гольф, O'Mapa. А чем занимается наш уважаемый и наводящий на всех страх Главный психолог, когда его не уважают и не боятся?

O'Mapa только головой покачал.

– Знаете, это ведь всех интересует, – добавил Скемптон. – Слыхал я целый ряд версий... таких, знаете ли, необычных, ярких и даже... пожалуй, несколько диких – настолько, что они могли бы привлечь ваше профессиональное внимание. Куда вы отправляетесь в отпуск, черт бы вас побрал, и чем там занимаетесь? У меня-то, наверное, последний шанс попытаться выяснить это.

O'Mapa снова покачал головой.

– Признаться, однажды мне пришло в голову устроить за вами тайную слежку, – сказал Скемптон и снова взглянул на часы. – Но вы меня знаете лучше, чем я вас, O'Mapa, поэтому я не сумел найти оправдания тому, чтобы поставить на ноги внутреннюю разведку Корпуса Мониторов только ради удовлетворения собственного любопытства в отношении странного поведения скрытного коллеги, который...

– Вы все время поглядываете на часы, – оборвал его O'Mapa. – Если вам больше нечего мне сказать, то я не смею более отнимать у вас время.

– Нет, O'Mapa, – сказал полковник и широко, сердечно улыбнулся. – Это я отнимаю у вас время. Я должен продержать вас здесь до прихода кое-кого... Торннастора, Конвея, Мерчисон, Приликлы и прочих диагностов и Старших врачей, которые сейчас не заняты в операционных. Они принесут какой-то изысканный напиток, сваренный Главным диетологом Гурронсевасом. Насколько мне известно, напиток этот чрезвычайно популярен на Орлигии и строго противопоказан всем теплокровным кислорододышащим. Вам не удастся отвертеться от них, как вы сделали после утреннего собрания, потому что они будут здесь с секунды на секунду. Да, собственно, я уже слышу топот Торннастора в коридоре. Боюсь, на этот раз вам от нас не улизнуть.

Но вы не переживайте, – продолжал Скемптон, явно радуясь тому замешательству, в которое поверг O'Mapy. – Это всего лишь повод для вечеринки, но кроме того, они хотят нас поздравить, как положено, с новыми назначениями, пожелать нам всего самого доброго и сказать мне что-нибудь приятное на прощание. И о вас они также постараются сказать что-нибудь приятное.

– Я им не завидую.

На взгляд О'Мары, если уж доктор Сердаль и напоминал кого-то внешне, то кельгианина, да и то смутно. Гусеницеподобное туловище цеммеканина было короче, тяжелее и шире, а вместо множества лапок было снабжено десятью широкими полукруглыми полосами утолщенных мышц, лежащих вдоль нижней поверхности. Шерсть у него была длинная, неподвижная, черная со стальным отливом, а не серебристая. Четыре руки, расположенные чуть ниже крупной округлой головы, были отогнуты назад и тянулись до середины туловища. Руки были черные и казались непропорционально тонкими, поскольку были лишены шерсти. На лице цеммеканина шерсть росла той же длины, что и на туловище, поэтому выделялись только большие черные глаза. Когда Сердаль говорил, становилась видна ротовая полость и зубы – зубы у него тоже были черные-пречерные. По сведениям, изложенным в файлах библиотечного компьютера, для такой окраски тела имелись веские причины эволюционного толка, но О'Маре казалось, что Сердаль словно бы поглощает все освещение кабинета, будто органическая черная дыра.

О'Мара решил принять цеммеканина не в новом огромном кабинете администратора, а в Отделении Психологии. Для этого у него было три причины. Откровенная демонстрация этого нового роскошного рабочего места была бы пустой тратой времени и проявлением некоторой жестокости к соискателю, если бы того затем пришлось отвергнуть. Обучающие записи и психофайлы, которые могли потребоваться О'Маре, хранились в его старом кабинете. Кроме того, не исключалось, что Сердаль одинаково неловко будет чувствовать себя и в том, и в другом кабинете, пока эксплуатационники не позаботятся о закупке или изготовлении какой-нибудь цеммеканской мебели.

О'Мара пытался представить себе, как бы повел себя в этой ситуации его предшественник Крейторн. Он старался не забыть и обо всех советах по поводу поведения администратора на собеседовании с высокопоставленным соискателем, которые ему надавали Торннастор, Скемптон, Приликла и даже юнец Конвей. О'Мара по-прежнему считал его юнцом, хотя у Конвея уже были тронуты сединой виски. Он вдохнул поглубже и заставил давно не тренированные лицевые мышцы изобразить приятное выражение. Не исключалось, что невзирая на эти недюжинные усилия со стороны О'Мары, его собеседник мог и не понять, что таковое выражение лица у землян считается приятным.

– Я – Главный психолог и администратор О'Мара, – быстро проговорил он, указал кивками налево и направо и продолжал:

– А это – мои ассистенты – наш больничный священник и в прошлом хирург-капитан Лиорен с планеты Тарла и бывшая хирург-целительница воинов с Соммарадвы Ча Трат. Мой старший ассистент, лейтенант Брейтвейт, работает в приемной. Он осуществляет мониторинг нашего собеседования и может время от времени что-то комментировать или задавать вопросы. Беседа наша будет носить неформальный характер, вы можете говорить совершенно свободно и прерывать меня в любой момент.

Пока это все, что вам нужно знать о нас, – с улыбкой закончил вступительную речь О'Мара. – А вот нам о вас нужно знать положительно все. Прошу вас, говорите.

Передняя часть туловища доктора Сердаля покоилась в люльке, предназначенной для мельфиан, и была приподнята так, чтобы цеммеканину было удобнее общаться с интервьюерами. Несколько секунд Сердаль не сводил с О'Мары блестящих черных глаз. Затем в трансляторы полились негромкие гортанные звуки его родной речи.

– Сначала обследование и вопросы, – заявил он. – Я прохожу собеседование как соискатель самого высокого поста в этом учреждении, как и предполагалось, с лицом, временно исполняющим обязанности администратора. Но почему собеседование со мной должно происходить в присутствии подчиненных? Я полагал, что пост администратора предполагает абсолютный авторитет и полную ответственность за принятие решений. Неужели этот авторитет и эта власть не полны и не абсолютны? Неужели должность администратора в действительности являет собой коллектив? Или просто-напросто нынешний временно исполняющий обязанности нуждается в некоей форме моральной поддержки?