Ждать пришлось долго.

Сидя в машине и наблюдая, как остальные участники бегут, прилагая усилия, к которым я сам был не готов, я начал чувствовать, что разочаровываюсь в себе.

Толпа начала редеть, и на дистанции остались бегуны, для которых, судя по их виду, это событие стало единоразовым достижением в их жизни. Лусия была подготовленнее, быстрее и сильнее их всех, и я начал недоумевать, что же произошло. В конце концов я вышел из машины и прошел последнюю милю трассы, пытаясь найти ее. Я нашел ее довольно быстро: она медленно бежала рядом с парнем, у которого была серьезная травма ноги. К концу забега Лусия едва справлялась с усталостью, но держалась до конца.

Я смотрел, как она пересекла финишную линию, и к горлу подступал ком. Сила духа и умение сопереживать, которые в тот день продемонстрировала Лусия, навсегда запомнились мне. Часто во время забегов я стараюсь действовать, как она, и, сжав зубы, превозмогать любую боль и дискомфорт. Но бывают дни, когда голос, призывающий меня все бросить, звучит громче, чем голос, призывающий не сдаваться. И это самые трудные дни.

Глядя, как Жулиан удаляется от меня все дальше, и стараясь не думать о том, как далеко уже добрался Томми, я понимал, что мне не хватает Лусии. Но быстрого взгляда вниз, на Гоби, было достаточно, чтобы я снова собрался и отвлекся от мыслей о Томми. Она все еще со мной, все еще скачет рядом. Одним своим присутствием Гоби вернула мне желание бороться дальше.

Длинный ровный участок закончился, уступив место зарослям кустарника. Еще в начале сегодняшнего этапа я заметил, что, увидев ручей или озерцо, Гоби сворачивала с пути, чтобы напиться. После каменистого участка нам вообще не попадалась вода, и я задумывался, не дать ли ей своей воды. Мне не хотелось останавливаться, но я начинал чувствовать ответственность за ее состояние. Она была небольшого размера, ее лапки были чуть больше моих ладоней. Этот бег, должно быть, нелегко ей давался.

Поэтому, по крайней мере, в первую минуту, я почувствовал облегчение, увидев впереди ручьи. Гобби побежала к одному из них и начала пить, но если бы она могла видеть то, что видел я, она бы не очень обрадовалась.

За ручьем я увидел Жулиана, на дальнем берегу речки шириной около 50 метров. Я вспомнил, что организаторы говорили об этом несколько часов назад, пока я ежился от холода на старте. Она была примерно по колено глубиной, но перейти вброд ее было возможно.

Вид Жулиана, бегущего впереди, подстегнул меня, и я без колебаний вошел в воду, проверив, что лямки рюкзака надежно затянуты, а сам рюкзак достаточно высоко висит на спине. Вода оказалась холоднее, чем я ожидал, но меня обрадовала возможность немного охладиться.

Вскоре стало ясно, что вода точно доходит мне до колен, а местами даже выше. Течение было достаточно быстрым, что, вместе со скользкими камнями под ногами, лишало меня устойчивости. Я мог продолжать бег в мокрых кроссовках, потому что они вскоре высохнут. Но если я поскользнусь, упаду и намочу рюкзак, мне будет не просто тяжело и неудобно – большая часть еды, рассчитанной до конца недели, будет уничтожена. Один неверный шаг, всего одно падение – и мое участие в забеге подойдет к концу.

Я был так сосредоточен на переходе через реку, что не переставал думать о Гоби. Наверное, я полагал, что она как-то сама переберется, как накануне перебралась через канал.

Однако в этот раз ее лай и скуление не прекращалось и становилось все отчаяннее с каждым моим шагом.

Я прошел уже четвертую часть реки, когда решился сделать то, чего не делал никогда до этого во время забега. Я повернул назад.

Она бегала туда-сюда по берегу, глядя на меня. Я знал, что Жулиан опережал меня на несколько минут, но неизвестно, как скоро появится кто-то сзади. Если я вернусь, потеряю ли я свое место, так же как эти несколько драгоценных минут?

Я помчался назад изо всех сил, подхватил ее в левую руку и снова вошел в холодную воду. До этого я не брал ее в руки, и она оказалась легче, чем я мог себе представить. Но даже несмотря на это, идти с ней было намного сложнее. Балансируя только правой рукой, я двинулся вперед.

Я не раз поскальзывался, один раз сильно наклонившись влево, окунув в воду Гоби и – как мне показалось – нижнюю часть рюкзака. Но Гоби не жаловалась, не дергалась и не пыталась убежать. Она сохраняла спокойствие, позволив мне действовать на мое усмотрение и заботиться о ее безопасности.

Добравшись до небольшого островка на середине реки, я опустил ее, и она тут же начала прыгать, как будто все это было великолепным приключением. Убедившись, что рюкзак не сильно промок, и что он висит на спине максимально высоко, я позвал Гоби, и она немедленно прибежала ко мне. Я подхватил ее и продолжил путь.

На другом берегу она вскарабкалась на склон гораздо быстрее, чем я, и к тому времени как я очистил с себя грязь и ил, Гоби уже отряхнулась и смотрела на меня, как всегда, готовая продолжать бег.

Грунтовая дорога вскоре привела нас к еще одному искусственному каналу, гораздо большему, чем тот, который Гоби перепрыгнула раньше. В этот раз я не останавливался, сразу поднял и перенес ее.

В какой-то момент, когда я держал ее перед собой, ее глаза оказались на одном уровне с моими, и готов поклясться, что в ее глазах я увидел самую искреннюю любовь и благодарность.

«Ты готова, малыш? – спросил я, не в силах сдержать улыбку, когда я опустил ее на землю, и она снова запрыгала у моих ног. – Тогда побежали».

Подняв глаза, я увидел старика верхом на осле. Он наблюдал за нами без всякого выражения на лице.

Интересно, как я выгляжу? – подумал я.

7

Организаторы забега любят помучить участников, и последний участок этого дня протянулся на долгие километры. Мои часы с gps-навигатором подсказывали, что мы недалеко от финиша, но я нигде не видел признаков лагеря. Все, что я видел, это тропа, идущая вверх и вниз по череде холмов и исчезающая вдали.

Мне оставалось еще несколько миль, и, по моим подсчетам, я потерял столько времени, сначала сбавив скорость, а потом помогая Гоби перебраться через реку, что Томми и, наверное, Жулиан, уже добрались до финиша. Поэтому я был очень удивлен, добравшись до вершины холма и увидев их обоих примерно в миле впереди себя. Казалось, ни один из них не шел с достойной скоростью. Наоборот, создавалось впечатление, что они прогуливаются. Я подумал, может, Томми намеренно задерживается, чтобы позволить другим догнать его и загладить свою вину за утренние события. Или, может быть, он просто страдает от жары и не может бежать быстрее.

Как бы то ни было, я решил, что могу попытаться сократить дистанцию между нами, но мне не хотелось, чтобы они об этом догадались. Я не хотел, чтобы они поняли, что я пытаюсь догнать их и занять их место. Просто у меня еще оставалась энергия, чтобы наверстать упущенное за день. Когда дорога уходила вниз, скрывая меня от их взглядов, я выкладывался максимально. Снова взобравшись на вершину, где меня было видно, я замедлял шаг. Гоби все это казалось забавной игрой, и на участках, где мы выкладывались по максимуму, она старалась заставить меня бежать быстрее.