— Перестань, — прошептала я, и мои губы почти коснулись его клюва.

Клюв приоткрылся и прихватил мою щеку. Зубчики, как крошечная гребенка, слегка покалывали мне кожу. Лебедь сжимал ее очень нежно, склонив голову набок, — словно целовал. Потом отпустил и откинул голову назад — чтобы еще раз оглядеть меня; взъерошил перья, встряхнулся — и я сползла с его спины. Он чуть-чуть постоял, глядя на меня, изогнул шею, погладил меня головой по волосам, повернулся, сошел в воду и безмятежно поплыл к двум другим птицам.

Клитемнестра приподнялась, села, тяжело дыша и всхлипывая. Ее руки были покрыты грязью, от лица пахло тиной.

— Будь ты проклят! — крикнула она вслед лебедю.

— Не надо! — Я сжала ее руку. — Это опасно. Он может рассердиться, вернется и накажет нас!

Это ведь не был обычный лебедь.

Тогда сестра произнесла несколько загадочных фраз.

— Разве может он сделать что-то хуже того, что уже сделал? — спросила она с горечью. — Будь ты проклят! Будь проклят!

Лебеди исчезли в тени нависавших над водой деревьев.

Остаток пути до города мы проделали в молчании, потрясенные встречей, которая состоялась на берегу. Я даже подумала — а не лучше ли будет вернуться во дворец, но сообразила, что после этого выбраться за стены в другой раз будет очень сложно: меня станут охранять тщательнее, чем прежде.

Клитемнестра шагала, плотно сжав губы, не выпуская моей руки. Щеки ее были испачканы прибрежной грязью. На плаще сзади темнели отпечатки перепончатых лап воинственной птицы.

Я потянула ее за руку.

— Пожалуйста, давай пойдем чуть помедленней. И улыбнись! А то ты перепугаешь всех жителей города.

Она кивнула головой и слегка улыбнулась самыми уголками губ. Я всегда могла добиться от нее улыбки, когда другим не удавалось. Она даже рассмеялась, правда чуть нервно.

— Ты права, — сказала она. — Над этой историей нужно посмеяться, да и только. Между собой. Если ее рассказать, никто не поверит. — Она опустилась на колено и пристально посмотрела мне в глаза. — Поклянись, что никому не расскажешь.

— Но почему? — удивилась я. — Такой необыкновенный случай. — Слова замерли у меня на губах, когда я увидела выражение ее лица. — Хорошо. Никому. Ни слова. Это будет наш секрет, — кивнула я.

За поворотом дороги, которая расширилась настолько, что могли разъехаться колесницы, показался город. Только-только мы шли по сельской местности, среди лугов, коров, садов, — и вот уже мы на улицах Спарты.

Как я теперь понимаю, Спарта не очень большой город, но тогда он казался мне огромным: здания стоят друг возле друга, люди идут друг за другом. Глаза разбегаются.

Непривычно было видеть столько людей сразу: они сновали туда-сюда, как пчелы. Каждый спешил в своем направлении, словно его призывала насущная необходимость. Я не удивилась бы, услышав жужжание, но тут звуки были гораздо громче: крики, скрип телег, свист кнутов.

По улице тащились несколько тяжело груженных ослов: они с трудом переставляли ноги, покачивались под поклажей, задевали курдюками с вином стены домов, громыхали глиняными горшками. Но в основном улица была запружена людьми: они несли корзины с зерном, рулоны тканей.

— Давай зайдем на рынок, тебе ведь, наверное, интересно? — спросила Клитемнестра.

Она подошла поближе ко мне, взяла под руку, как бы защищая, и опустила покрывало на мое лицо.

Я крутила головой из стороны в сторону, чтобы лучше видеть, а сестра крепко держала меня и вела по улице.

Мы пришли на рыночную площадь: здесь несколько улиц сходились, образуя открытое пространство. Люди рядами сидели на земле, подстелив коврики, перед ними стояли корзины с сушеными фигами, горшки с медом и прочей снедью.

Мое внимание привлекла одна корзина: ее содержимое блестело и переливалось. Я наклонилась пониже, рассматривая. Там оказались какие-то безделушки, в них отражалось солнце. Я засунула руку и достала одну.

Это был браслет из витой проволоки, очень искусно сделанный: кое-где расплющенная, проволока играла на солнце.

Торговка быстро поймала мою руку и надела на нее еще один браслет, но Клитемнестра так же быстро сбросила оба браслета.

— Нет, нельзя! — прошептала она. — Пошли отсюда.

Она хотела увести меня, но было уже поздно.

Торговка перевела взгляд с моей руки, ничем не отличавшейся от рук других покупательниц, на мое лицо — она хотела соблазнить меня на покупку. Но вместо обычных в таких случаях уговоров и присловий раздался пронзительный крик. Ее глаза, которые до сих пор не выражали ничего, кроме желания поживиться, потрясенно расширились.

— Это она! Она! — закричала женщина.

Она вскочила на ноги, вцепилась в меня и потянула к себе, опрокинув корзину. Браслеты рассыпались по земле.

Клитемнестра тоже не выпускала моей руки, и они стали тащить меня, каждая в свою сторону, как мешок зерна.

— На помощь! На помощь! — кричала торговка своим соседям. — Держите ее! Это Елена!

Все повскакали с мест и ринулись ко мне. Клитемнестра оказалась сильнее торговки браслетами, она высвободила меня из ее хватки и укрыла своим плащом, но толпа уже нас окружила. Разогнать ее мог разве что отряд вооруженных телохранителей.

Клитемнестра крепко прижимала меня к себе. Я ничего не видела, лишь чувствовала дрожь ее тела.

— Дайте нам пройти! — хриплым голосом потребовала сестра. — Пропустите нас, а то будете иметь дело с царем! Дайте нам спокойно уйти.

— Пусть сначала покажет свое лицо! — раздался голос из толпы. — Мы посмотрим на нее, а потом отпустим.

— Нет, — твердо сказала Клитемнестра. — Вы не имеете права смотреть на царевну.

— Но ты тоже царевна, — произнес бас. — А между тем твое лицо все могут видеть. Вот я и говорю — покажите нам Елену! Или она уродина с клювом, как у отца?

— У нее тот же самый отец, что и у меня, царь Тиндарей. Оставьте ваши грязные намеки! — Голос Клитемнестры дрогнул.

— Тогда пусть откроет лицо! Почему ее все годы прячут во дворце, никогда не показывают народу? Мы видим тебя, Кастора и Полидевка, вы открыто ходите везде, бываете в городе, гуляете в полях. Значит, правда, что она — дочь Зевса, который явился царице в образе лебедя, и что она вылупилась из яйца?

— Да, из яйца, — подхватил другой голос. — Из синего яйца, цвета гиацинта. Я видел скорлупки.

— Какие глупости! — вскричала Клитемнестра. — Ты слишком много времени провел около святилища Гиацинта, отсюда эти фантазии…

— Нет, яйцо было на самом деле, и скорлупа была синяя на самом деле…

— Люди видели лебедя и царицу на берегу реки! Лебедь до сих пор иногда возвращается на это место, словно его мучает любовная тоска. Он огромный — больше обычных лебедей, и сильнее их, и белее!..