— И пока это секрет.

— Я никому не скажу ни слова.

— Знают только Харриет и ты, но вскоре узнают все. В глубине души я никогда не верила, что мой ребенок умер.

— А Кайл? Он ничего не знал?

— Понимаю, о чем ты сейчас подумала. Я должна была давно все ему рассказать. — Глаза молодой женщины потемнели.

— Я не осуждаю, Сара, — поспешила заверить ее Лаура. — Я не знаю всех обстоятельств, но уверена, что ты была подвергнута сильнейшему эмоциональному давлению. Ты думала, что твой ребенок умер, а это самое ужасное горе, которое может выпасть на долю женщины.

Золотистая головка Сары склонилась.

— Для Кайла эта история стала ужасным потрясением. Я прожила с моим горем пятнадцать лет половину жизни, а Кайл никогда не знал, что был отцом. Себе свое молчание я объясняла желанием оградить его от горя, но я была не права. Если бы не счастливая случайность, по которой мы нашли свою дочь, думаю, он никогда бы не оправился от потрясения.

— А как насчет его бабушки? Ты собираешься встретиться с ней?

— Сегодня. — Мелодичный голос Сары стал непривычно резким.

— О, Сара! Это будет тяжелый разговор.

— Да. Это будет Судный день для Рут Маккуин.

Кайл т единственный человек на свете, которого она когда-либо любила, все остальные для нее просто не существуют. Но любовь бывает разная, Лаура. Любовь Рут — разрушительная. Она твердит о своей любви к внуку и, не дрогнув, лишает его ребенка. Раскаяние, угрызения совести ей неведомы.

Лаура подумала о Колине. Для него так называемая любовь заключалась в полном обладании женой, владении ее телом и душой.

— Какая странная женщина…

— Она не странная, Лаура. Она — дьявол, готовый уничтожить любого, кто встанет на ее пути.

Лаура хорошо разбиралась в дьяволах, поскольку год была в руках одного из них.

Сара пятнадцать лет прожила со своей душевной травмой, но, слава богу, все позади. А вот у меня еще все впереди, подумала Лаура. Но если Сара смогла жить с мыслью о потерянном ребенке, и не только выжить, но и стать доктором, то Лаура просто обязана справиться со своими проблемами.

Да, за одну ночь ей не переродиться, но она чувствует, как постепенно становится сильнее, как отпускают ее страхи, как целительно воздействуют на нее жизнь в Кумера-Кроссинг, дружелюбие здешних людей, дружба с Сарой.

С утра Эвану на удивление хорошо работалось. Он наконец смог облачить в слова даже самые тяжелые события в своей жизни, обуздав гнев и отчаяние. То, что раньше представлялось ему как фильм ужасов, постепенно превращалось в трагедию.

Телефон зазвонил крайне некстати. Ведь хотел же отключить его!

— Эван Томпсон, — коротко сказал он, подняв трубку. Томпсон была фамилия водителя и верного друга его отца, погибшего вместе с ним.

Ему ответил хорошо поставленный женский голос с едва уловимым английским акцентом.

— Эван, это Харриет.

— Простите, Харриет, — извинился Эван за резкость тона. — Я просто кое о чем думал и боялся потерять нить.

— Ничего страшного. — Но голосу Харриет было слышно, что она чем-то взволнована. — Боюсь, у меня тревожные новости. Мне только что звонила Сара и сообщила, что Рут Маккуин пропала. Они с Кайлом начали поиски.

Эван не знал, что сказать.

— Она вряд ли могла отправиться одна в какое-нибудь отдаленное место. Не в ее возрасте и не с ее опытом так поступать… А что в точности произошло?

Харриет помедлила с ответом.

— Трудно так сразу сказать — это давняя история.

Скоро все жители Кумера-Кроссинг узнают об этом, но, как бы там ни было, семья очень тревожится. Рут — непростой человек, но она — старейшина клана, да и возраст…

— Харриет, я не встречал более трезвомыслящей женщины, чем Рут, поэтому вряд ли она могла предпринять что-то непредсказуемое.

— Все так, но ее нигде нет. Во всяком случае, в поместье. Сейчас прочесывают все вокруг.

— Но там такие заросли! Множество лагун и водоемов. — В недобром предчувствии желудок Эвана спазматически сжался. — Остается надеяться, что все обойдется. Помощь нужна?

— Спасибо, Эван. Там достаточно мужчин. Кайл облетает территорию на вертолете. Тебя я бы хотела попросить сообщить эту новость Лауре. Хотя она и не знакома с Рут, но дружна с Сарой. И кстати, я очень рада, что она поселилась рядом с тобой.

— Почему, Харриет? — Впрочем, Эван знал ответ Харриет была известной свахой.

— Просто рада, и все, — прозвучал невразумительный ответ.

— Тогда понятно, — поддразнил женщину Эван, но тут же снова стал серьезным. — Я сейчас же отправлюсь к Лауре. Не могли бы вы позвонить, как только появятся какие-нибудь новости?

Эвану послышалось, как будто Харриет горько вздохнула, прежде чем ответить.

— Честно говоря, Эван, у меня плохое предчувствие.

Эван не стал говорить, что у него тоже.

Он знал, что найдет Лауру на заднем дворике. У него появилась привычка наблюдать из окна за тем, как она работает в саду. Эта мирная картина в стиле Ренуара всегда благотворно действовала на его душу. Сегодня на ней была надета бледно-розовая футболка и обтягивающие голубые джинсы. На ее голове красовалась широкополая соломенная шляпа весьма романтического вида, украшенная розочками; на ногах были легкие кожаные сандалии.

Какая мирная картина: птички поют, пчелы жужжат, пронзительно кричат попугаи лори, в воздухе витает аромат цветов. Эван подумал о том, что ему повезло родиться именно в Австралии, стране, не знавшей войн и кровопролитий.

Лаура сразу почувствовала его присутствие.

— Привет, Эван. Ты пришел помочь мне? — От ее нежного мелодичного голоска с чуть насмешливыми нотками он пришел в неожиданное возбуждение.

— Нет, конечно, — также насмешливо ответил он, подходя ближе. Да, у него давно не было женщины, но он прекрасно осознавал, что дело в этой конкретной женщине, которая, по его собственной внутренней установке, была неприкосновенна. — И вообще, разве это работа — расхаживать по саду и нюхать цветочки?

— Итак, что же тогда привело вас сюда, мистер Томпсон? Желание выпить чаю? Вы, похоже, без ума от моих бисквитов.

Эван рассмеялся.

— И это тоже. Я, как и большинство мужчин, сладкоежка. Почему бы нам не зайти в дом? Несмотря на твою замечательную шляпу, твоя кожа может в два счета обгореть. Здешнее солнце безжалостно.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила Лаура, и Эван в который раз удивился тому, как тонко она чувствует его настроение.

— От тебя ничего невозможно утаить.