«Ну вот, снова-здорово».

Там, в Ихельтете, он поклялся, что больше не будет отдавать приказы другим людям. Он не хотел ни звания, ни ответственности. Он увязался за экспедицией в силу целого клубка причин, которые теперь с трудом мог отделить друг от друга, но жажда командования в их число не входила. Входили благодарность Рингилу, какое-то смутное чувство долга перед Арчет – он ведь, как ни крути, стал теперь ее телохранителем, – и здравый смысл, требовавший убираться из города после столкновения с кланом Ашант. И он знал, что за всем этим кроется сильнейшая ностальгия по товариществу военных лет. Их путешествие и впрямь напоминало войну, по меньшей мере в подготовительной части. Но хоть на этом пути действительно могли случиться какие-то сражения – пираты, непокорные местные жители и, в конце концов, приспешники этого древнего военачальника, который то ли подох, то ли нет и которого они никак не могли разыскать, – все же Эгар надеялся, что сможет занять свое место в строю, не беспокоясь о том, что другие люди думают, чего боятся или в чем нуждаются.

«М-да, размечтался».

Вернувшись в спальню, он увидел, что Барла застегивает его сумку и его явно тошнит. Драконья Погибель изобразил легкую улыбку.

– Не волнуйтесь, док. Я вас провожу.

– Это, э-э, – Барла сглотнул, – действительно необходимо?

– Наверное, нет, – солгал Эгар. – Но лучше не рисковать, они сейчас такие вспыльчивые.

Также лучше не упоминать о том, что для большинства подручных Шенданака – тех, кто покинул степи меньше двух лет назад, – доктор был просто шаманом, не способным призвать на помощь Небожителей. А тот, кто утратил благосклонность богов и не мог творить магические ништяки, мог оказаться в канаве с перерезанным горлом – Эгар не раз видел, как это происходило со странствующими врачами с юга в Ишлин-ичане.

– Да, ну, хм. – Барла положил обе руки на закрытую сумку и уставился на нее, словно обдумывая возможность быстрой смены профессии. – Спасибо. Но не могли бы капитан Ракан и его люди?..

– Лучше, если это буду я. – Эгар начал ощущать собственную улыбку на лице, как будто перемазался в варенье. – Пойдем, я провожу вас на борт «Гордости». Шанте, наверное, не помешает один из тех вонючих травяных настоев, которые вы готовите, и только вам под силу его напоить.

В другой комнате он изложил свой план Ракану, и тот кивнул, не сказав ни слова. Для своего возраста он был довольно проницательным парнем и понял, что к чему. Но когда гвардейцы подошли к двери, он поманил Эгара в сторону на пару секунд, и Драконья Погибель увидел, как сквозь маску солдатского спокойствия проглядывает его юность.

– Как думаешь, когда вернется господин Рингил? – тихо спросил Ракан.

Эгар покачал головой.

– Я знаю не больше вашего, капитан. Говорили, на лодке – день туда, день обратно. Значит, два, плюс день на рытье и отдых…

– Прошло уже четыре дня. А если что-то случилось?

– Ну, конечно, разыскать надгробие не так уж просто. И погода могла испортиться…

– Нет. – Голос Ракана стал жестче, ниже. – Я не об этом. Что, если на этот раз он действительно нашел Иллракского Подменыша?

У открытой двери откашлялся Салбак Барла. Эгар бросил взгляд в ту сторону и увидел, что люди Ракана ловят каждое слово капитана. Он заговорил громко и отрывисто:

– Если это случилось, капитан, Подменыша стоит пожалеть. Потому что Гил принесет нам его голову на пике и яйца, обернутые вокруг древка.

Это вызвало слабые улыбки среди мужчин, и Драконья Погибель записал победу на свой счет. Он взмахнул пальцем, салютуя Ракану, и вывел Барлу за дверь.

К его облегчению, и в коридоре, и на лестнице было пусто. Дурхан и Гарт, похоже, в точности выполнили инструкции. Внизу, в главном баре таверны, за столом сидели четыре маджака, жгли благословенную свечу и вяло играли в кости. Не считая обслуги и пары местных, они были единственными посетителями. Когда доктор и Драконья Погибель спустились вниз, они притихли, но опустили глаза с должным уважением. Эгар задержался у стола, изобразил почтительный поклон свече и кивнул человеку, которого принял за старшего. Затем провел Салбака Барлу мимо, собственнически положив руку на плечо доктора, чтобы все это увидели.

Он чувствовал на себе их взгляды всю дорогу до дверей таверны.

На улице все еще шел дождь, и дневной свет почти погас. Сырой серый мрак нависал надо всем. В Орнли не было уличного освещения, даже здесь, на улице Лиги, одной из главных в городе. Существовал местный указ, предписывающий жителям жечь свечи в окнах в часы темноты, но подобный мрак, очевидно, не считался темнотой, так что свечей пока не было. Эгар и доктор осторожно пробирались по скользким от дождя булыжникам, которые едва различали, и вскоре улица начала спускаться к гавани.

– Что ты будешь делать, если Шенданак не проснется через три дня? – спросил его Барла, когда они преодолели крутой поворот и скрылись из виду таверны.

– Я что-нибудь придумаю.

– Очень обнадеживает.

Эгар пожал плечами:

– Взгляните на это по-другому. Может быть, он послезавтра будет как огурчик. Я не так сильно ударил его по башке.

– Нет, но ты сделал это несколько раз. Что делает куда более вероятным…

Звуки, исходившие из горла Барлы, куда-то исчезли, как моча исчезает на песке. Наступила тишина. Эгар с любопытством взглянул на него.

Увидел, куда смотрит доктор, и проследил за его взглядом – вниз по улице Лиги до следующего поворота, над низкими крышами домов к водам гавани.

И к здоровенному поджарому боевому кораблю Лиги, который стоял там на якоре.

Остаток пути вниз по склону он преодолел бегом, оставив Барлу пыхтеть позади. Поскользнулся на лоснящихся булыжниках, удержался – словно не по мостовой бежал, а в атаку, на поле боя. Обогнул последний поворот улицы Лиги, за которым она расширялась, встречаясь с пристанью, достиг образованного ею широкого мощеного холма и собственно набережной. Плавно перешел на медленный бег и остановился у края пристани, рассматривая незваного гостя.

Драконья Погибель пытался просчитать, насколько это плохая новость.

Корабль Лиги был немного меньше «Гордости Ихельтета», но, невзирая на это, доминировал в гавани. Его массивный корпус затмевал несколько местных рыбацких лодок, привязанных вдоль южного причала, его обводы посрамляли крепкое торговое обличье «Гордости» и «Дочери орлана», и каким-то образом создавалось впечатление, что он… отодвинул пришвартованные имперские суда, чтобы расчистить для себя место в центре маленькой бухты. На носу и корме корабля виднелись защищенные платформы для лучников. Громоздкое рыло трубы для метания боевого огня торчало над баком, словно голова огромной спящей змеи.

Он стоял на якоре в точности напротив выхода из гавани.

Флаги влажно хлопали на корме и грот-мачте – Эгар узнал их с первого взгляда, еще на холме; видел множество таких в гавани Ланатрея несколько недель назад, когда экспедиция пополняла запасы провизии и ждала, пока утрясут дипломатические тонкости. Самой верхней была эмблема Лиги, комбинация из одиннадцати звезд и ленты, а под нею – флаг побольше, обозначающий порт приписки. Какая-то ерунда с воротами, рекой, мешками серебра и парой больших канюков; ах да, вспомнил Эгар – это же сам Трелейн и есть. На корме был еще один флаг Лиги, а на обеих дополнительных мачтах развевались темно-красные вымпелы. Он их тоже видел, но не мог вспомнить, где. И что они обозначали, тоже забыл.