И очередная развилка.

Поворот.

Зеленые стены сближаются, и Жанна вдруг понимает, что не найдет обратной дороги.

— И ты отсюда не уедешь. Не позволят. Сначала найдут один предлог. Потом другой… если понадобится, то и третий… В конце концов, Жанна, умирающим не отказывают. Правда, — Игорь нехорошо осклабился, — умирает она уже третий год и сколько еще протянет — одному богу известно.

— Это ты зачем мне сейчас сказал?

— Чтобы ты не строила иллюзий.

Он вдруг изменился, неуловимо, исчез славный, слегка печальный парень Игорек, и появился некто, отнюдь не дружелюбный. Эта перемена длилась долю секунды.

— Мне не нужно наследство. И… и оно ведь все равно достанется Кириллу…

— Это Кирилл так думает. — Игорь стал прежним, но Жанна больше не верила этой маске показного дружелюбия. — Точнее, делает вид, что думает именно так и никак иначе. Со старухой нельзя показывать слабость. А сомнения — слабость и есть. Но правда, Жанночка, в другом… он не родной ей. И бабка об этом помнит. Семейное дело чужаку передать? Сомневаюсь.

— Тогда кому?

Неприятная тема, уж лучше бы и дальше слушать откровения Игорька о его нелегком детстве, но Жанна обязана знать, во что влипла.

— А вот тут выбор небольшой. Я. Николаша. Аллочка… А теперь вот и ты появилась, тихая милая девочка. Знаешь, она ведь не сама о тебе вспомнила. Кирюха подсказал. Он парень головастый. И свое упускать не желает. Есть один вариант, который гарантирует, что наследником назначат именно его.

— Какой?

— Такой… не обижайся, я говорю, что думаю… мы тут все постепенно начинаем говорить, что думаем. Или притворяться, что говорим… — Игорь остановился на развилке и щелкнул по носу очередного мраморного пса. — Кирилл может жениться. На тебе или на Алке, и тогда он гарантированно станет частью семьи. Точнее, в будущих его детях будет правильная кровь. А для старухи это важно…

Игорь замолчал, позволяя Жанне обдумать услышанное. Она и пыталась, но все это было настолько дико, настолько неправильно, что сами мысли путались.

— Вот Кирюха и начал Аллочку обхаживать… еще в том году. У него нюх собачий, четко просекает, откуда ветер… но потом, верно, пригляделся к кузине поближе. — Игорь потер подбородок. — Я ее в желтых тонах написал. Желтый — цвет ненависти. Или зависти. Алка всем завидует. Голодные глаза. Вечно ей надо все и сразу… И с такой жить — лучше удавиться добровольно. Вот Кирюха и принялся искать… альтернативные варианты.

И нашел Жанну.

— Он подкинул старухе мыслишку, что надо бы воссоединить семью, раз уж старуха помирать собралась. Небось знал наперед, что родителей твоих уже нет… а ты вот есть… и, думаю, о тебе тоже узнал немало… решил, что подойдешь ты ему, в отличие от Алки.

— То есть мне надо быть благодарной…

— Окстись, Жанночка, какая благодарность? — Игорь засмеялся. — Он тебя в это дерьмо втянул, а ты благодарность… Нет уж, он тебя теперь не выпустит. Поэтому берегись.

— Кирилла?

— И его. И Алку… она же влюблена в него, как кошка… но ломалась, ноги об него вытирала, показывая, что, дескать, принцесса вся из себя, а он так, приблудыш. И довытиралась. Сейчас небось локти кусает от злости. И пускай, ей полезно яд спустить, но будь осторожна. Алла не привыкла отдавать свои игрушки.

Кирилл не походил на игрушку, скорее уж на игрока. С него самого станется манипулировать, что Жанной, что двоюродной сестрицей ее. И пусть та особа неприятная, но Жанне жаль ее.

Немного.

— Еще скажи, что Николаше есть за что меня ненавидеть.

— Николаше? — Игорь хмыкнул: — О том, что в Николашиной голове творится, не знает даже его мать… но мы пришли. Как тебе местечко? Симпатичное?

Площадка, усыпанная белым камнем. И два фонтана мраморными вазочками для мороженого. Вода стекает в шестиугольник пруда, выложенного ярко-голубой плиткой.

Скамеечка.

И крохотная, на одного человека, беседка.

— Попозируешь? — попросил Игорек, вновь преобразившись. Теперь во взгляде его читалась мольба и одновременно — жадное предвкушение… и еще что-то, чего Жанна не разобрала.

— Я не умею.

— А тут уметь ничего не надо… ты просто сядешь… вот у пруда и сядешь… там рыбки красивые… смотри на них, а я порисую… недолго, честно! Когда устанешь, я сразу отпущу! Жанна, пожалуйста… а то я уже забыл, каково это с живым человеком работать…

Посидеть?

Ничего сложного. И времени свободного у Жанны хватает. И лучше уж смотреть на рыбок, чем на недовольные лица новоявленных родственников.

— Ты чудо, — Игорь обрадовался. — Тогда давай место выберем… вот здесь… нет, сюда… тут чисто… и вот, держи, постели, ладно?

Он подал клетчатый большой платок.

— Садись и представь, что меня здесь нет…

— Но ты есть.

— Конечно, я есть. Но… понимаешь, если ты будешь смотреть на меня, то это не то. Люди становятся настоящими, лишь оставаясь наедине с собой. И мне надо, чтобы ты забыла о моем присутствии… представила…

— Что тебя нет.

— Именно. — Он вытащил из кустов за беседкой коричневый чемоданчик, признавшись: — В дом нести не хочу, обязательно кто-нибудь да сунет нос, а я… я вроде как в кризисе и вообще… если поймут, что снова рисовать начал, заклюют. Но ты отвернись… там рыбки…

— Помню.

Жанна попыталась сесть красиво, вытянуть ноги, откинуться, но тут же осознала, насколько глупой, картинной выглядит эта поза. Да и неудобно.

Она привыкла сидеть иначе. И в конце концов Игорь сам сказал представить, будто его нет… он есть, где-то рядом, бродит, подыскивая нужный ракурс. Или это иначе называется? Главное, что Жанна чувствует его присутствие.

А надо забыть.

Сосредоточиться, к примеру, на пруде… Темная вода, не то сама по себе, не то из-за плитки, которой выложен пруд. Главное, что солнце вязнет в этой воде и до дна не добирается, и кажется, что дна этого вовсе нет.

Жанна вытянула руку, коснулась воды.

Теплая.

И от прикосновения ее разбегаются круги, тревожат редкую сыпь ряски. А рыбок нет… Наверное, спрятались? Или Жанна просто не видит. Она немного близорука, не настолько, чтобы носить очки или линзы, но достаточно, чтобы не разглядеть рыбок. И она щурится, вглядываясь в мутную воду, до рези в глазах, до слез почти. А рыбок все равно нет, зато вырисовывается что-то длинное, темное… странных очертаний, не то коряга, не то…

Крокодил?

Жанне самой смешно от этакого предположения.

Откуда в домашнем прудике крокодилу взяться? Конечно, коряга, из тех, которые бросают в аквариумы… И наверное, она сможет дотянуться до этой самой коряги.