— Но это же дело принципа!

— Хорошо, я вас запишу, — соглашается Боб и снова принимается за кнопку.

— Доброе утро, Боб! Доброе утро, Робин!

Оба поворачиваются к Филиппу Лоу, который, судя по всему, только что появился: на нем довольно неопрятная куртка с капюшоном, в руках потрепанный портфель. Это высокий, худой и сутулый мужчина с серебристой сединой, с залысинами на висках и спадающими на спину прядями. Говорят, когда-то он носил бороду, и с тех пор все время ощупывает подбородок, как будто пытается ее найти.

— Привет, Филипп, — откликается Боб Басби.

Робин тоже чуть не сказала «привет». Она до сих пор не может решить, как обращаться к заведующему кафедрой. «Филипп» — слишком фамильярно, «профессор Лоу» — слишком официально, «сэр» — до невозможности раболепно.

— Как каникулы? Хорошо отдохнули? Готовы к битвам? Ну, и славно. — Филипп Лоу обрушивает на них поток банальностей, не рассчитывая услышать что-либо в ответ. — Это о чем, Боб? — Его лицо вытягивается по мере того, как он читает объявление. — Неужели ты думаешь, что от забастовки будет хоть какая-то польза?

— Будет, если все ее поддержат, — отвечает Боб Басби. — Включая тех, кто голосовал «против».

— Одним из них был я и не скрываю этого, — говорит Филипп Лоу.

— Но почему? — смело вмешивается в разговор Робин. — Мы просто обязаны действовать, чтобы прекратить сокращения, а не сидеть сложа руки, как будто это неизбежность. Нужно протестовать.

— Согласен, — кивает Филипп Лоу, — но я сомневаюсь в эффективности забастовки. Кто ее заметит? Мы же не водители автобусов и не авиадиспетчеры. Боюсь, что большинство населения запросто обойдется один день без университетов.

— Зато все заметят пикет, — возражает Боб Басби.

— Да, очень сложный сюжет, — соглашается Филипп Лоу.

— Пикет. Я говорю, все заметят пикет, — почти кричит Боб Басби, пытаясь перекрыть стоящий в коридоре гул голосов.

— Гм… выставляем пикеты, да? Если уж делать, то по-большому. — Филипп Лоу мотает головой и выглядит довольно жалким. Потом украдкой бросает взгляд на Робин. — У вас есть свободная минутка?

— Да, конечно, — кивает та и идет вслед за ним в кабинет.

— Хорошо отдохнули? — снова спрашивает Лоу, стягивая с себя куртку.

— Да, спасибо.

— Присаживайтесь. Ездили куда-нибудь? В Северную Африку? Или занимались зимними видами спорта? — Он ободряюще улыбается ей, словно намекая, что его очень обрадует положительный ответ.

— Господи, нет, конечно.

— Я слышал, в январе очень дешево съездить в Гамбию.

— Даже если бы у меня были деньги, я бы не смогла выбраться, — отвечает Робин. — Нужно было проверить кучу работ. А всю прошлую неделю я ездила на интервью.

— Да, да, конечно.

— А вы?

— Ну… я… я больше этим не занимаюсь. Конечно, я привык…

— Да нет же, — улыбается Робин, — я хотела спросить, ездили ли вы куда-нибудь?

— А-а… Меня приглашали на конференцию во Флориду, — мечтательно произносит Филипп Лоу, — но я не смог договориться об оплате дорожных расходов.

— Господи, стыд и позор, — говорит Робин, не будучи в состоянии изобразить искреннее сопереживание.

По словам Руперта Сатклифа, старшего преподавателя кафедры, и согласно главной теме сплетен, еще совсем недавно Филипп Лоу все время путешествовал по миру, летая с одной конференции на другую. Теперь ему словно подрезали крылья.

— И правильно сделали, — заявлял Руперт Сатклиф. — Я считаю, что все эти конференции — пустая трата времени и денег. Вот я ни разу не был ни на одной международной конференции.

Робин вежливо кивала в знак согласия с его неприятием конференций, а сама думала, что Руперт Сатклиф, видимо, не страдал от избытка приглашений.

— Кстати, — продолжал Сатклиф, — по-моему, его удерживает здесь вовсе не отсутствие финансов. Подозреваю, что Хилари объявила ему ультиматум.

— Миссис Лоу?

— Ну да. Во время поездок он обычно пускался во все тяжкие. Пожалуй, я должен вас предупредить: Лоу питает слабость к женскому полу. Кто предостережен, тот вооружен.

С этими словами Сатклиф потер нос указательным пальцем, в результате чего очки съехали набок и рухнули в чашку с чаем. Тот разговор происходил в профессорской вскоре после приезда Робин в Раммидж. Теперь, глядя на сидящего перед ней Филиппа Лоу, Робин никак не могла узнать в нем закоренелого бабника из рассказа Руперта Сатклифа. Лоу выглядел усталым, изможденным и слегка потрепанным. Интересно, зачем он пригласил ее в кабинет? Он нервно улыбается ей и ощупывает несуществующую бороду. И вдруг атмосфера накаляется.

— Я хотел вам сказать, Робин… Как вы знаете, ваша должность временная.

Сердце Робин трепещет в надежде.

— Да, — отвечает она и сжимает руки в замок, чтобы не тряслись.

— Только на три года. Второй из них наполовину позади, и с сентября начнется последний, третий. — Он описывает ситуацию медленно и подробно, как будто Робин может чего-то не помнить.

— Да.

— Я хотел сказать вам, что будет очень обидно потерять такого великолепного преподавателя. Вы настоящий клад для нашей кафедры, хотя и работаете здесь всего ничего. Это действительно так.

— Спасибо, — хмуро произносит Робин, разнимая руки. — Но?

— Что «но»?

— Мне показалось, вы собирались сказать еще что-то, начинающееся с «но».

— А-а… Э-э… Ну да. Я хотел сказать, что у меня… у нас не будет претензий, если вы уже сейчас начнете подыскивать себе работу.

— Другой работы нигде нет.

— Ну, в данный момент, может быть, и нет. Но кто знает, не появится ли она к концу года? Если да, то вам, пожалуй, нужно будет занять это место. Я хочу сказать, что вы не должны чувствовать себя обязанной отработать здесь полностью все три года. Хотя нам будет очень жалко терять вас, — в который раз повторяет Лоу.

— Иными словами, у меня нет шансов остаться здесь по истечении трехлетнего срока.

Филипп Лоу разводит руками и пожимает плечами.

— Увы, никаких, насколько я могу судить. Университет еле-еле сводит концы с концами. Поговаривают о новой волне сокращений. Даже если кто-то из членов кафедры уволится или умрет, даже если вы сподобитесь договориться о замене с одним из нас, — он смеется, давая понять, что это шутка, и при этом обнажает щербатые пожелтевшие зубы, торчащие в разные стороны, как могильные плиты на заброшенном погосте, — даже в этом случае я очень сомневаюсь в том, что мы сможем утвердить замену. Будучи деканом, я прекрасно осведомлен о финансовых затруднениях Университета. Каждый день ко мне приходят завкафедрами, жалуются на недостаток средств и просят о заменах или новых назначениях. Мне ничего не остается, кроме как объяснять им, что единственный способ добиться нашей цели — это прекратить работать вообще. Молодым людям в вашем положении сейчас приходится несладко. Поверьте, я вам очень сочувствую.