Спокойно откашлявшись, полковник Карпик уверенным тоном изложил обстоятельства:

– Нам удалось с достаточно большой точностью локализовать время происшествия: от семнадцати тридцати пяти до семнадцати пятидесяти. В это время в здании находилось определенное – четко зафиксированное – количество людей, – последовала пауза, послышался шелест бумаг. – Еще не готовы данные судмедэкспертизы, поэтому нельзя с уверенностью говорить о причине смерти, однако результаты первичного осмотра говорят о насильственном характере смерти. При этом не было применено огнестрельное, режущее или колющее оружие. Речь идет, по-видимому, о травме головы, есть и иные повреждения… Завтра мы будем знать больше…

– Газета «Сегодня». Находился ли в это время в здании Президент?..

Александр слегка наморщил лоб – интересный вопрос.

В дверях снова показался посыльный, не удосужившись на этот раз даже постучаться:

– Товарищ майор, снова звонил генерал Щербаков.

Бондарович поднял глаза и понимающе усмехнулся:

– Приласкал тебя?

Парень мялся с ноги на ногу:

– Дежурного офицера…

– Считай, тебе повезло.

– Генерал отменил распоряжение ехать в Управление и приказал немедленно позвонить ему в кабинет. Он дал на это…

Александр кивнул:

– Знаю, тридцать секунд, или у всех погоны полетят.

– Так точно.

Банда выключил радио и пошел в сторону дежурки.

Железные двери с зарешеченными окошками раскрылись сразу же на подходе; видно, посыльный нагнал страху на «попкарей».

В дежурке с бледным лейтенантом Бондарович сразу набрал номер начальника Службы:

– Майор Бондарович, – доложился он.

Тон генерала не обещал ничего хорошего:

– Почему сразу не выполняете мои распоряжения?!

– Дослушивал «объективку» по убийству Смоленцева, товарищ генерал, ее дает сейчас полковник Карпик, – ровным тоном доложил Александр.

– Слышу. Правильно сделал, – после секундной паузы решил генерал, как будто не устраивал только что грандиозный разнос всем и вся. – Что думаешь, майор, по этому поводу? Свежие впечатления – это очень важно…

Майор указал дежурному глазами на выход, и тот немедленно исчез за дверью, хотя это категорически было запрещено внутренними правилами.

Оставшись один в дежурке, Бондарович в трубку сказал:

– Думаю, что не хотелось бы попасть в эту мясорубку. Дело хуже Листьева.

– Тоже правильно, – генерал, кажется, усмехнулся. – Сейчас без промедления садись в машину и подъезжай к Кремлю с Каменного моста.

– Есть подъезжать… – плечи у Александра опустились; он не ошибся в прогнозах относительно собственной персоны.

– Временный пропуск на тебя уже заготовлен, и тебя будут встречать люди из охраны. Жду приблизительно через час короткий доклад.

Банда с досадой скривился, однако возражать начальству не стал:

– Разрешите спросить, Виктор Семенович, кто из следственной группы там уже работает?

– Хрен там работает, а не объединенная следственная группа! – хмуро заявил генерал. – Мне сообщили обо всем двадцать минут назад. И надавили – будь здоров! Вот сижу, слушаю брифинг и получаю по радио информацию. На месте преступления будем работать только ты и я. А остальной состав следственной группы с нашей стороны будет разрабатывать внешние связи Смоленцева: политические, денежные и интимные интересы, – генерал тяжело вздохнул. – Все, выдвигайся, больше у меня информации нет. Присмотрись там, – как-то неуверенно добавил он и закончил:

– Да что тебя учить…

Послышались короткие гудки, и Бондарович положил трубку.

Садясь в машину, выезжая на проспект и включая радио, Александр повел внутренний разговор со своим начальником; Александр время от времени моделировал такие разговоры; это очень помогало ему анализировать непростые ситуации – типа той, что сложилась сейчас; но не со всеми он мог вести мысленный диалог – для этого требовалось, как минимум, уважать собеседника:

– А что ж вы, Виктор Семенович, сами не поехали в Кремль? Чай, генеральские лампасы произвели бы там больше впечатления, чем майорская звезда.

– Понимаешь, Саша Бондарович, в том месте ты хоть кремлевские рубиновые звезды на задницу нашей – никого этим не проймешь. Там другие регалии в ходу. Неискушенным взглядом и не заметишь… В этой ситуации полетят и погоны, и головы, – сейчас все подставляют друг друга, начиная с самого верха. Председатель ФСБ, например, ни секунды не сомневаясь, подставил меня…

– А вы – меня, – Бондарович вздохнул. – На месте преступления уже два часа действует служба безопасности. Теперь там можно увидеть только то, что они захотят показать. А потому вам лучше заняться общим планированием расследования, чем идти на прямое столкновение с Наумом Кожиновым. Он ведь в отличие от руководства МВД и ФСБ даже на брифинг прислал своего заместителя. Что он натворил в Кремле и как повернет дело, теперь сам черт не разберет.

– То-то и оно. Игра идет не нашего масштаба. Так что будь там осторожнее.

– И тогда меня уж точно подставят и разотрут в порошок. Если заметят, конечно…

– Может быть, и так. Я всегда доверял тебе дела, где нужны голова, осторожность и напористость. Лавируй, Саша Бондарович. А если что… кто тогда прикроет твою задницу, как ты думаешь?

– Думаю, что никто.

– Как получится, сынок, как получится. Своя задница, как говорится, роднее. Иначе и быть не может!.. Но ты уж сразу не сдавайся, можно кое-что и выиграть в этой заварушке, если правильно себя повести. Неплохо бы только быстро разобраться, как дела обстоят в действительности и как нам не стать главными виноватыми, если дело нельзя раскрыть. Ты понимаешь, о чем я тебе здесь толкую? Не сунь голову в петлю. И не упусти шанс. Ты как бы на перепутье…

– «Кто виноват?» и «Что делать?» – два главных русских вопроса?

– Не впадай в панику, делай что возможно.

– А я что делаю?..

Примерно так разговаривал сам с собой майор Бондарович, пролетая вечерней Москвой мимо ярких огней, которыми «новые русские» разукрасили столицу. При подъезде к Кремлевской набережной Бондарович попал в пробку и пожалел, что не поехал в объезд. Сэкономил бы время.

Пришлось выбросить на крышу мигалку с сиреной; пару месяцев назад их снабдили такими симпатичными импортными штучками. Выскакивая на встречную полосу, так что удивлялись даже привычные ко всему московские водители, парализуя зевак холодными мертвенно-синими вспышками, он-таки прорвался к месту назначения.

И черт с ним, хоть на бешеной гонке душу отвел.

Внушительно надвигалась кремлевская стена… Горели в черном небе рубиновые звезды…