– Да, я ей нагрубила, правда… Сама не знаю почему. От зависти, наверное.

– От зависти?

– Ну да… У нее-то все хорошо в жизни, а я… А я беременная…

– Лёль! Ну что ты говоришь, в самом деле! Давай-ка, переставай относиться к своему новому положению как к наказанию! Нельзя этого, понимаешь? Ребенок же все чувствует, ему плохо…

– Да я все понимаю, мам… Но что делать, если я не готова… Я ведь сразу тебе честно сказала, что не хочу! И не виновата я, что никак от этого «не хочу» не избавлюсь! Оно сидит во мне, сидит… Потому и общаться ни с кем не хочется…

– Да это пройдет, Лёль. Вернее… Материнские чувства в тебе проснутся скоро. Природа возьмет свое, вот увидишь. И вот еще что, Лёль… Я все время хочу с тобой поговорить об этом, да все как-то не решаюсь…

– О чем, мам? Говори…

– Понимаешь, тут такое дело… Я думаю, отца ребенка надо все же в известность поставить. Сообщить ему надо… И родителям его тоже…

– Мам, перестань! Я даже слышать об этом не хочу! Мы уже говорили с тобой об этом, я все сказала! Не хочу больше к этой теме возвращаться!

– Ну Лёль… Не надо так сгоряча рубить, что ты…

– А я и не рублю. Я просто тебя прошу – больше на эту тему со мной даже не заговаривать. Да и кого ты собираешься в известность ставить? Уехал он… Давно уже уехал. Вместе с родителями. Адреса нового я не знаю. Наверное, и номер телефона поменял… Зачем ему старый номер в новой жизни?

– Да все можно узнать при желании, Лёль! Он же не на Луну улетел, в конце концов, а всего лишь в другой город!

– Но я не хочу, мам! Почему ты меня никак не услышишь, а?

– Это ты меня никак не услышишь, Лёль! Потому что это неправильно, понимаешь? В любом случае он должен знать… И даже не в том дело, как он к этому отнесется. Он имеет право знать просто потому, что он отец ребенка. А уж дальше его дело, как поступить… Но знать-то хотя бы он должен, согласись?

– Ну и что толку, если узнает, мам? Или родители его узнают? Думаешь, они так обрадуются, что ли? Ага, разбежались… Да и самой тебе зачем, чтобы они знали, мам? Не будешь ведь ты у них денег требовать, правда?

Катя хотела ответить – а почему бы и нет, мол… Но промолчала. Потому что понимала, каким кощунством это для Лёльки прозвучит. Громом среди ясного неба. Холодным ветром, пронизывающим нежную горделивую душеньку.

А сама виновата, что ж! Сама ведь растили дочь вот в этом самом… В глупой гордости относительно денег. То есть не в гордости даже, а в неведении, откуда они берутся и с каким трудом зарабатываются. Да, их боготворимая доченька никогда и ни в чем отказа не знала… Жили по принципу – самим себе очень легко в чем-то отказать можем, а дочери – нет… Пусть у нее все будет, чего у нас не было, в том числе и эта гордость… Хотя, если по правилам, не помешало бы тому биологическому отцу принять посильное материальное участие в жизни будущего ребеночка!

Но эти мыслишки никак не озвучишь, дабы Лёльку не огорчить… Внутри себя можно рыдать, а вслух – ни-ни. Да и права Лёлька по большому счету – наверняка этому отцу не впрок пойдет эта информация…

Тут же вспомнилось почему-то, как Митя не проявил никакой радости, когда она объявила ему, что беременна. Как побледнел, смотрел на нее в недоумении и надежде, будто ждал, что она рассмеется и скажет – ага, ага, испугался! А когда она так и не рассмеялась, пробормотал что-то невразумительное и замолчал… Она тогда обиделась, убежала. Долго плакала, несколько дней в институт не ходила, решала для себя, что делать… И решила, да. Пришла на другой день в институт и заявила ему – как хочешь! И без тебя обойдусь! А ребенок у меня все равно будет…

Хотя потом все и образовалось наилучшим образом, и Митя сделал ей предложение, как честный порядочный человек. Она даже этот их диалог до сих пор помнит…

– Ладно, Кать… Хватит нам ссориться. Я согласен. То есть, я не так хотел сказать, конечно… В общем… Я делаю тебе предложение, да. Выходи за меня замуж.

– Выходит, я заставляю тебя жениться, да? Звучит как-то так…

– Да не лезь в бутылку, Кать! Я ж по-честному!

– Ага… Ты как честный человек должен теперь на мне жениться, понимаю! Да только, знаешь… Можешь не принуждать себя к честности, не надо. Обойдусь как-нибудь.

– Да перестань, Кать… Ну да, я струсил поначалу… А кто бы на моем месте не струсил, скажи? Ну прости меня, Кать… Тем более поздно уже вредничать, поезд ушел! Завтра моя маман придет к твоей матери тебя сватать, чтобы все по правилам… Так что готовься давай… Пеки пироги, невеста…

Она ж не знала тогда, что ее мама все поняла про ее положение, подсуетилась и сама поговорила с матерью Мити! И помалкивала до поры до времени, тайны этой не выдавала… Зато потом ей настоящий разнос устроила, когда день свадьбы уже был назначен. И все эти сакраментальные обвинения с удовольствием озвучила – и про то, как ей было не стыдно «до свадьбы», и что в подоле чуть матери не принесла, и что бы люди о них подумали… И что было бы, если бы Митя взял да и отказался жениться, не приведи господь? Ведь и глаз показать на улицу было б нельзя!

Хотя – чего это она вдруг обо всем этом вспомнила? Аналогию, что ли, проводит? Нет здесь никакой аналогии, и близко нет… Потому что отца у будущего внука нет. И не будет, по всей видимости. И надо жить, исходя из этого обстоятельства, принимать его, привыкать…

Первого сентября Катя поднялась рано, чтобы приготовить хороший завтрак. Ну, будто бы праздничный. Все-таки у Лёльки первый день занятий сегодня!

Сделала ее любимые блинчики с творогом. Первым на кухню вышел Митя, поел скоренько, убежал на работу. А Лёлька все не идет из своей комнаты… Проспала, что ли?

Подошла к двери, постучала. Потом заглянула осторожно.

Лёлька лежала в кровати, лицом к стене. Сжалась в комочек, не обернулась даже. Катя присела рядом, провела рукой по предплечью.

– Ты почему не встаешь, доченька? Пора уже… Опоздаешь ведь, нехорошо…

– Я никуда не пойду, мам, – ответила Лёлька глухо.

– Как это – не пойдешь? Ты что, плохо себя чувствуешь, да?

– Нормально я себя чувствую! Просто… Просто я не хочу. Не могу…

– Да почему? Ты же так хотела учиться!

– А я и сейчас хочу, а только… Не могу, и все!

– Да что ж такое, Лёль… Что случилось-то?

– А ты не знаешь, да? – резко проговорила Лёлька, садясь на кровати. – Не знаешь, что случилось? Может, мне тебе рассказать, а? Или показать лучше?

Лёлька подскочила с кровати, встала к ней боком, обтянула себя пижамой, спросила с вызовом:

– Ну, теперь понимаешь? Все видно уже, еще как видно! Представляю, как на меня все пялиться будут!

– Лёль… Ну что ты, в самом деле… Мы же с тобой не раз говорили об этом… Не надо внимание обращать…