трогаю, не напрягаю, но и удирать не позволю. Показываю это четко.

– Мы только встретились после жесткой размолвки, – говорю я. – Надо многое прояснить. Нельзя принять важное решение за пару часов. Пусть будет неделя. Под конец срока Лика сама сделает выбор. Глупо рубить сгоряча. Предлагаю трезво оценить факты. Я уверен, мы найдем компромисс. У нас общий ребенок. Нам в любом случае нужно договариваться.

– Лика, ты хочешь остаться здесь на неделю? – спрашивает Татьяна. – Вы могли бы встречаться и у нас, обсуждать все, сколько потребуется.

Я поворачиваюсь и смотрю она свою девочку. Говорить больше нет смысла. И без того главная суть очевидна. Стоит Лике отказаться от моего предложения, начнется война. Ее согласие – залог перемирия.

– Я останусь, – отвечает она. – Нам и правда стоит многое обсудить. А сейчас мне нужно отойти.

– Я тебя проведу, – заявляет Татьяна.

Пара секунд – и мы с Зиминым остаемся в комнате наедине. Он подходит ко мне вплотную, и только теперь я осознаю, мужчина на голову ниже меня по росту. Бывший военный держится так прямо, что значительная разница едва заметна.

– У тебя не будет второго шанса, – чеканит.

– Я в курсе, – усмехаюсь.

– Нет, ни черта ты не в курсе, – обрывает резко. – Обидишь эту девочку – сдохнешь. Я тебя лично хребет через глотку выдерну.

– Она моего ребенка под сердцем носит, – отвечаю. – Я сам себе горло перегрызу, но вреда ей никогда не причиню.

Зимин криво усмехается. Мы смотрим друг на друга. Долго. Слова теперь без надобности. Все и так ясно. Бой откладывается. Но обострение может быть в любой момент.

Я не намерен отпускать Лику. Ни через неделю, ни через месяц. Никогда, блять. Она моя. И все вокруг это отлично понимают. А если до кого не дошло, то я объясню. Охуеть как наглядно.

Глава 7

Я провожаю гостей взглядом. Вроде и радует, что они так быстро отсюда убираются, но вообще, мы семья. Скоро этот факт будет подтвержден на официальном уровне. Лика может бунтовать сколько угодно. Все решено.

Она привыкнет. Поймет. Примет правила игры. Сама говорила, дети должны рождаться в семье. Мой сын так точно. Да и дочь. Без разницы, короче.

– Про неделю я блефовал, – говорю девчонке прямо. – Я тебя при любом раскладе отпускать не намерен.

– Я поняла, – ровно заявляет она.

Разворачивается, направляется прочь из комнаты. А в башке моей остается. Намертво туда вгрызается. И перед глазами до сих пор четко стоит до одури красивое лицо. Эти брови вразлет. Упрямый лоб. Точеные скулы. Идеально прямой нос. Пухлые губы. Вздернутый подбородок. Так и манит прочертить ртом каждую линию, повторить поцелуями.

Я же ею жил. Бредил столько месяцев. А теперь – вот, вернул, казалось бы, девчонка совсем близко, в моих руках. Но нет, ни черта подобного. Сейчас маленькая дрянь оказывается гораздо дальше, чем прежде.

Она свалила от меня легко и быстро. Забила и забыла. Особо не грузилась, никак не заморачивалась. Пока я загибался, строила новую жизнь. Дальше рассекала, улыбалась всем подряд.

Злоба берет. Не на нее. На себя.

Блядь. Как будто силой удерживаю. Ха. Да так и есть – силой. Страхом. Властью. Угрозой войны. Она же понимает, что я без тормозов, особенно теперь, когда знаю про ребенка.

Рядом с ней дурею. Тупею всегда. Но суть еще ухватить способен. Лика не дает мне шанс. Она берет паузу, выигрывает время, чтобы понять, как от меня потом навсегда избавиться, как слить в пекло без шума и пыли.

Трезво смотрю. Без иллюзий.

Я должен найти путь, чтобы переломить ее игру. Должен пробудить живой интерес. Влюбить. Пускай влипнет. Втрескается похлеще, чем я. Но дьявол раздери, вряд ли такое возможно. Я же за ней совсем как привязанный.

– Бэмби, ты будешь моей, – рычу. – Клянусь. Выбора нет. Задача трудная, только вызов меня всегда и подстегивает.

Я отправляюсь в кабинет. Нужно решить несколько рабочих вопросов. Важен личный контроль над каждым пунктом.

Сейчас главное – обеспечить безопасность по всем фронтам. Отдаю пару распоряжений, а потом осознаю, что просто втыкаю в экран. Виски ломит, затылок ноет.

Пиздец. Надо поспать. Час, максимум два. Сильно расслабляться нельзя. Но меня уже совсем вырубает. Сам забыл, когда дрых. Башка не варит.

Телефон вибрирует. Бросаю взгляд на экран и хмурюсь.

Тимур. Бьюсь об заклад, тему разговора я уже знаю.

– Глеб, какого хрена ты вытворяешь? – раздается в динамике.

– Личные дела разгребаю.

– Когда успел перейти дорогу Зимину?

В точку, блять. Угадал, сука, в момент. Гад уже погнал наводить обо мне справки, причем с размахом выясняет, компромат собирает.

– Я его пока не трогал, – говорю. – Но готов прижать.

– Тормози.

– Это личное, Тимур, – чеканю. – А на личном ты сам знаешь, какие расклады бывают. Резьбу живо срывает. Любой берега потеряет.

– На выходных обсудим.

Гребануться. Я совсем забыл про нашу регулярную встречу. В днях потерялся. Ну ничего. Отменим.

– Я занят, – выдаю. – Потом разберемся.

– Найдешь время, – отрезает Тимур.

Вызов завершен. Да и похуй. Нет никакого резона спорить. Я ни с кем не намерен пересекаться, пока главный вопрос не решен. А то, что уже пора собирать козыри против Зимина по умолчанию ясно.

Я отдаю помощнику еще пару важных приказов. Потом покидаю кабинет, иду по коридору и застываю, поворачиваюсь и смотрю на дверь той самой спальни, в которой сейчас находится Лика.

Порыв контролировать нереально. Делаю шаг в сторону, накрываю ручку ладонью.

Открыто. Неужели девчонка запереться забыла? Или прислуга внутри орудует? Может, принесли ей чего? Хотя вроде не должны, моей девочке пора отдыхать. Поздно уже. Ночь