По мнению Хайека даже когда государство руководствуется благими намерениями, его действия ведут к намного большим человеческим страданиям, чем проблемы, связанные с работой свободного рынка, которые государство стремится решить. Самым известным примером, приведенным Хайеком, была политика контроля за арендной платой, которая широко проводилась в его родной Вене. Политики ограничивали цены на аренду, чтобы помочь людям, которые снимают дома и квартиры.

Но Хайек составил длинный список непредусмотренных последствий. Из-за системы контроля арендодателям стало невыгодно реинвестировать полученные денежные средства, например, в невыгодное для аренды жилье, поэтому эти квартиры приходили в запустение. Поскольку стимулов для строительства новых многоквартирных домов не было, постоянной становилась нехватка жилья. Большие семьи вынуждены были оставаться в маленьких квартирах, потому что не могли позволить себе выехать из жилища с фиксированной арендной платой. По словам Хайека, это доказывало простую идею: если перерезать только одну нить в гобелене свободного рынка, даже желая помочь людям, распускаются все части ткани.

Говоря о возможностях рынка, свободного от ограничений, Хайек словно проповедовал религию. Он верил, что рынок более важен и более полезен, чем даже собственно институт демократии. Свободный рынок мог стать посредником в исполнении желаний любого человека на земле. Когда люди выходят на рынок, их cпрос немедленно определяет цену того, что они хотят. Рынок также устанавливает цену на вещи, которые они могут предложить (например, свою рабочую силу). Эти цены не устанавливаются и не фиксируются королями. Вместо этого они возникают в процессе взаимодействия спроса и предложения. Цены на свободном рынке являются самой честной оценкой реальности, на которую когда-либо могли рассчитывать люди. Правительство, с другой стороны, никогда не сможет стать настоящим посредником между всеми конкурирующими потребностями людей.

Невозможно прийти к консенсусу, который устроит каждого члена большого сообщества и который правительство затем закрепит с помощью законов. Законы и нормативные акты были неэффективными инструментами решения проблем реального мира, потому что этот мир постоянно менялся. Законы были статичны, а мир подвижен. Хайек полагал, что только рынок способен реагировать на эти быстрые изменения.

И если свободные рынки были религией Хайека, то предприниматели были ее святыми. В них он видел источник жизненной энергии для адаптации и эффективности. Именно они замечают новые способы действия. Именно они создают новые продукты, новые технологии, устанавливают новые порядки, когда прежние устаревают.

Чарльз Кох тоже верил в эти идеи. С самых первых дней Koch Industries он стремился укомплектовать штат предприимчивыми людьми, сотрудниками, которые будут внимательны к происходящему, смогут постоянно учиться и распознавать на горизонте новые возможности, прежде чем другие увидят их. Вот почему одной из первых и самых важных задач, которые решали Чарльз Кох и Стерлинг Варнер, был найм в компанию новых сотрудников, так называемой «свежей крови».

Оба вскоре начали брать на работу самых талантливых сотрудников, каких только могли найти.

Роджер Уильямс был инженером в Mobil Oil Company, расположенной под Хьюстоном в Техасе. Он работал на Фреда Коха еще в начале 1960-х гг., но покинул компанию и начал работать на себя. Его самостоятельный бизнес потерпел крах, поэтому он устроился в компанию Mobil и в

1968 г. продолжал успешно в ней трудиться. Он находился на совещании по вопросам управления, когда ему позвонил Стерлинг Варнер, с которым он вместе работал несколько лет назад. Варнер сказал, что у него есть предложение для Уильямса: он хочет, чтобы тот переехал в Уичито и помог в управлении системой трубопроводов Koch. Уильямс вежливо отказался. Он был вполне доволен своей работой в Mobil и не чувствовал необходимости что-то менять.

Варнер сказал ему: «Ну, это ты Чарльза раньше не встречал», — вспоминал Уильямс. Это было правдой, он никогда не видел сына Фреда Коха. По предложению Варнера Уильямс приехал в Уичито, чтобы встретиться с Чарльзом, просто поговорить и выслушать его. Вскоре после встречи он ушел с прежней работы и переехал в Канзас.

Одной из первых задач Уильямса было открытие офиса на Аляске, недалеко от района Норт Слоуп, где Кох планировал организовать экспедиторский бизнес. Чарльз Кох и Стерлинг Варнер приехали, чтобы посмотреть на новую работу Уильямса, и пригласили его вернуться в Уичито на их корпоративном самолете. Летя над густыми лесами гор Аляски, они втроем начали обсуждать непростой вопрос: как назвать новую компанию? Чарльз и Стерлинг успешно объединили множество компаний Фреда Коха в одну, но теперь нужно было придумать для нее имя.

Почему бы не назвать ее Koch Industries? Это и дань уважения покойному отцу Чарльза, и достаточно простое общее название для группы очень разных предприятий.

Чарльз не был в восторге от этой идеи Казалось, его смущала мысль, что его фамилия будет фигурировать в названии компании. Его фамилия будет стоять на фирменном бланке, на вывеске перед штаб-квартирой компании, окажется на устах всех, кто на него работает.

Такое тщеславие, казалось, противоречило природе Чарльза Коха. Но Уильямс поддержал идею назвать компанию Koch.

По его мнению, преимуществом названия была нейтральность, как, например, у Exxon. Во многих отраслях такая нейтральность была нежелательной. Такие компании, как Coca-Cola, потратили миллионы на то, чтобы их имена не были безликими и легко забываемыми. Но нефтяная промышленность была другим случаем: крупные нефтяные компании во многих связанных с экономикой сюжетах выступали в роли злодея.

По этой причине Koch было идеальным названием для фирмы. Оно было ускользающим, его трудно было запомнить. Все неправильно произносили его («Коч»), когда читали, а когда слышали, то путали компанию с гораздо более известным производителем безалкогольных напитков. Koch было идеальным названием для фирмы, которая стремилась к росту, и росту в геометрической прогрессии, оставаясь при этом незаметной. В июне 1968 г.

Чарльз Кох объявил, что активы его отца будут объединены в одну компанию. И называться она будет Koch Industries.

В Уичито Роджер Уильямс встретился с Чарльзом Кохом и Стерлингом Варнером в их новой приемной.

Именно здесь он узнал о стратегии, которая легла в основу проводимой Чарльзом Кохом корпоративной реорганизации.

Раздробленные компании Фреда Коха будут объединены в одну, но свободным образом, что сделает новую компанию Koch Industries гибкой. Новая компания будет делиться на ряд подразделений, которыми будет легче управлять, чем отдельными компаниями. В единое целое эти подразделения будет связывать одна простая цель: рост.

Koch Industries будет расширяться способом, отражающим бизнес-подходы Стерлинга Варнера. Варнер был «оппортунистом» в том особом смысле, который вкладывали в это слово сотрудники Koch: он всегда искал возможности в новых сферах, связанных с бизнесом, в котором он уже работал. Например, когда Koch занималась транспортировкой природного газа, Варнер настаивал на строительстве компанией специализированного завода по переработке природного газа в Медфорде, в штате Оклахома, чтобы перерабатывать газ в жидкие побочные продукты. Таким образом, Koch могла расширяться, опираясь на опыт, которым уже обладала.