Агата вынырнула откуда-то сбоку, с планшетом в руках, пером за ухом и болтающимся на штанине комбеза выдранным клоком материи.

— Разгружайся, Платина, — бросила она без обиняков. — Терний твой — тьфу! Здесь у нас полторы тысячи тонн веларового композита, да очищенного киратта под пару тысяч тонн. Еще можно взять пятьсот тонн рокисты, по тысяче лория и маркена, ну и так, по мелочи того-сего. Я хорошую медкапсулу обнаружила, нулевую, с функцией реанимации. Земного производства, прикинь? И криобокс тоже, закатский, кстати. «Саркофаг», слыхал о таком? Ну и что ты сидишь?! Потом дообедаешь, кибершеф я тоже нашла!

Бормоча: «Суперкарго?! Да это Мать Семьи!!!» — Платина подорвался вслед за исчезнувшей в лабиринте комбината Агатой. За спиной слышалось обидное хмыканье Десницы.

Ночь стремительно вступала в свои права. Права первородства, потому что внизу было темно, как в начале первого дня творения. Флаг стремительно приближался, закатская община уже с гарантией была в зоне ближней связи, но…

— Борт «Sunset Beast», Варфоломей Кондовый, Закат, вызывает Аверьяновку. Аверьяновка, ответьте! Борт «Sunset Beast»…

Скремблер меланхолично перебирал направленные частоты. Тишина, молчание, зеро… Континент был совсем рядом, но это ничего не меняло. Люди, города, корабли… все это словно растворилось в пространстве. Используемая Платиной часть эфира была абсолютно пуста.

В кресле слева съежилась Агата. Десница, со всем возможным удобством устроенный справа — лечь в капсулу майор отказался наотрез, — катал по скулам желваки.

Ничего. Снова ничего. И снова. Словно нету никакой Аверьяновки. И никогда не было. На Варфоломея было страшно смотреть.

— … ответьте!

— Здесь Аверьяновка! Варюха, ты?

— Дядя Кондрат!!!

— Да не ори ты, паря, чай, не глухие! Что, так и не улетел? Вот сколько помню тебя — никогда старших не слушался, засранец!

— Дядя Кондрат, мы на подходе, заберем всех!

— Всех… — голос в динамиках был горек и сух. — Всех тут тридцать семь душ, больше никого не осталось… в первый же час повыбили, еще до того, как ты вчера на связь вышел…

Варфоломей закостенел в ложементе. Из-под зажмуренных век по сбрызнутым светлой щетиной щекам ползли слезы.

— Дядя Кондрат, я… — Голос не слушался пилота, срываясь в предательскую дрожь.

— А ну, цыц! Распустил нюни! Детишек мы сберегли, и женщин частично тоже, а наше дело мужское. Скоро будешь?

— Полчаса.

— Ждем.

Корабль тихо, как опасающийся поднятия тревоги воришка, опустился в центре поселка. Да, повоевали тут знатно: вряд ли захватчики просто ради собственного удовольствия крушили стены домов и выжигали все, что могло гореть. Кое-где сохранились хрупкие остовы обугленных деревьев, но их было мало. Поднятый садящимся «Бистярой» пепел оседал, покрывая тонкой траурной вуалью посадочные опоры и откинувшуюся пассажирскую аппарель.

Слева и справа от слабо освещенного проема, боком, чтобы не облегчать задачу возможным стрелкам, стояли двое: Агата наотрез отказалась отпускать Варфоломея одного и теперь пристально вглядывалась в темноту, из которой начали появляться человеческие фигуры. Первым шагал мужик настолько кряжистый, что по сравнению с ним Платина казался заморышем. Комбинезон его был порядком изодран, левая лапища белела свежим лубком. Вот он поднялся по аппарели — остальные столпились внизу, ожидая, должно быть, команды, — молча обнял Кондового, похлопал по спине ладонью здоровой руки. Потом отступил на шаг и поклонился Агате.

— Кондрат Вересов.

— Эээ… Агата. Филатова.

Кондрат обернулся к Варфоломею, и тот пояснил:

— Мой суперкарго.

— Ну, насчет карги не знаю, тебе виднее, — усмехнулся Вересов, — а барышня супер. Польщен знакомством, сударыня, — снова склонил голову инженер.

— А еще стреляет так, что хоть сейчас в охотники, — добавил Платина.

Агата отстраненно улыбнулась, глядя на женщин, детей и немногочисленных, рассыпавшихся редкой цепью мужчин, безмолвно стоявших несколькими метрами ниже. Выражение ее странно заострившегося лица было абсолютно бесстрастным.

— Ладно, дядя Кондрат, — заторопился Кондовый, несколько удивленный поведением девушки, — давай всех на борт, и сматываемся, пока целы.

Вересов взмахнул правой рукой, и люди начали проходить мимо мужчин и слегка посторонившейся Агаты. Встала она так, чтобы быть рядом с Кондратом и Варфоломеем.

Примерно половина уцелевших жителей Аверьяновки была уже внутри, как вдруг Агата вскинула руку с пистолетом, которым разжилась еще на упаковочном комбинате. Грянул выстрел, и молодая женщина, только что взошедшая на аппарель, без единого слова или стона рухнула на ребристый металл.

— Стеша… — рванулся Кондрат из рук молниеносно среагировавшего Варфоломея, и тут же замолчал, потрясенный.

Тело на аппарели плыло, растекалось, меняло очертания… несколько секунд спустя между Агатой и нацелившими на нее карабины мужиками внизу — «условно гражданских» как ветром сдуло — лежал мужчина в странном комбинезоне.

— Все. Остальные — люди, он был только один. Я его почувствовала, но вычленить в толпе, а уж тем более убрать без ущерба для остальных… не волшебница же я, в самом-то деле. Поднимайтесь, надо убираться отсюда. Платина, нам эта тварь зачем-нибудь нужна?

— Положим в «Саркофаг» и гибернируем, дома разберутся. — Варфоломей, которому вдруг стало не по себе при мысли о том, что было бы, если бы чужак оказался в корабле, передернул плечами. Очень хотелось водки, замороженной до густоты. — Поможете, мужики?

— Помогут, куда они денутся, — за всех ответил Кондрат, глядящий на Агату с уважением и почти со страхом. — В охотники, говоришь? Верю. Эта — справится.

«Sunset Beast» медленно поднимался. Еще во время пребывания на острове Варфоломей поделился со своими попутчиками планами вытащить тех членов закатской общины, кто еще жив. Так что один из отсеков трюма превратился стараниями Агаты в пассажирский. Конечно, особых удобств не было, да и быть не могло, но пригнанные ею роботы застелили пол толстым слоем мягкой пенорезины. Нашлись на поистине бездонных складах и несколько портативных санитарных блоков, так что людей удалось разместить со всем возможным в сложившейся ситуации комфортом. Подносы с едой распихали по тщательно закрепленным коробам — нагружать желудок перед разгоном было, мягко говоря, неосмотрительно.

Двух самых пожилых женщин устроили в каютах. Свободными были еще три — в четвертую утомленная, почти злая Агата (сказывались полтора суток без сна) загнала таки Диму, раз уж заставить лечь в медкапсулу не получилось. Но уютные помещения так и остались пустыми: закатцы решили, что полетят все вместе, благо совсем маленьких детей среди спасшихся не было. Агата беспокоилась, как перенесут рожденные на Волге ребятишки неизбежную перед входом в гипертуннель перегрузку, но ей объяснили, что регулярные тренировки на центрифуге малышня проходит чуть ли не с рождения. Так что все долетят без проблем, а на Закате первое время в экзачах побудут, не страшно.