Будущая невестка словно дает понять, что окружающая жизнь не для нее, она достойна лучшей, но при этом девушка достаточно умна, чтобы не вызывать открытых нареканий и обвинений.

Деньги тратит, не задумываясь, правда, пока свои.

Если честно, свои быстро закончились, даже при полном содержании (жилье и еда) со стороны мадам Грендель, при известной щедрости мадам («Ты можешь пользоваться нашим мылом и зубным порошком, а вот эта щетка Жежена») и даже помощи («Это мое платье можно перешить на тебя, я помогу, я же портниха») Гала умудрилась израсходовать не только свои, но и деньги Поля.

Чистить зубы старой щеткой Поля или умываться простым довольно вонючим мылом она не могла, пришлось купить нежное розовое и новые щетки с порошком. И платья мадам Грендель хоть и можно использовать для переделки, но их расцветка…

Гала много ходила по магазинам, но не в бакалейные лавки («Я ничего не смыслю в покупке продуктов и наверняка ошибусь, потратив лишнее»), она подыскивала интересные вещички и пыталась ими скрасить немудреный быт дома Гренделей.

Грандиозным приобретением оказалось красное кресло, купленное в комиссионном магазине, это кресло оживило скудную обстановку комнаты Поля, но окончательно подорвало финансы самой Галы.

Семья Грендель сама находилась в нелегком финансовом положении, торговля земельными участками затихла, а глава семьи отсутствовал. Но и в такой ситуации родители ни в чем не отказывали обожаемому сыну – Жежену по-прежнему выделялись любые суммы на книги.

Это и стало отдушиной для Галы. Теперь книги приобретала и отправляла Полю она.

И однажды допустила непростительную, с точки зрения мадам Грендель, ошибку – вместо покупки очередной партии книг для Поля Гала потратила почти всю сумму на… духи. Флакон обожаемых ею «Blanc de Coty» оказался слишком притягательным. Чувствуя свою вину, Гала призналась в растрате любимому и поклялась, что даже не откроет флакон до его возвращения с фронта, что просто хотела бы встретить Поля «во всеоружии», что все для него, в том числе и умопомрачительный запах.

Боже мой! Ну почему женщина должна оправдываться за то, что желает быть красивой, ухоженной, со вкусом одетой и отменно пахнущей?! Разве это не должно быть присуще настоящей женщине? Разве обязательно выглядеть рабочей лошадью или несчастной серой рабыней, чтобы иметь репутацию достойной матроны?

А если именно достойной матроной быть не хочется, если хочется во всем быть «Галой» – праздником для любимого человека?

Конечно, Поль простил невесте такую трату, преподнеся первый урок: прояви слабость, покайся, объяснив эту слабость желанием нравиться именно ему, и будешь не только прощена, но и поощрена. Поль прислал деньги на книги из своих карманных, выразив надежду, что духи действительно дождутся его возвращения, и никто другой не вдохнет аромат его любимой женщины.

Гали подтвердила клятву, которую, конечно, не выполнила – по капельке флакон оказался наполовину опустошен, пришлось покупать новый точно такой же.

Откуда деньги?

Сдержав свое обещание рассказать Лидии о Париже, она отправила в Москву письмо. Конечно, ни слова об отсутствии у Гренделей минимальных удобств, о том, что живут в рабочем районе, о неприятии со стороны Клемана Гренделя, о необходимости рассчитывать только на подачки со стороны будущих родственников.

Зато было восхищение городом, описание радушной встречи с любимым человеком, который пока должен отдавать долг своей Родине, а еще легкое сетование на то, что скоро нечем будет платить за курсы рисования (а ведь она успешна, вот доказательство – рисунок очередного придуманного наряда в стиле а-ля рус) и, конечно, французского (обещала же отчиму).

На те и другие курсы Гала действительно ходила, хотя рисовать бросила довольно скоро, утомившись необходимостью кропотливо трудиться над классическими формами, по-французски говорила уже бегло и каждый вечер писала под диктовку мадам Грендель диктанты или переписывала целые страницы французских книг. Это помогло, русский акцент оставался еще очень долго, но это лишь придавало речи пикантную живость.

Дмитрий Ильич понял заботы падчерицы правильно, а может, поинтересовался ценами в Париже, и выслал определенную сумму на адрес Гренделей.

Следующий флакон духов Гала приобрела уже за свои средства, как и несколько винтажных туалетов, чтобы переделать их под себя.

Умение будущей невестки создавать элегантные наряды буквально из ничего, как и ее желание научиться работать иглой профессионально (но только не зарабатывать этим на жизнь!), понравилось мадам Грендель, ведь Жанна-Мария сама была прекрасной портнихой и некоторое время даже держала помощниц, помогая мужу зарабатывать деньги на содержание семьи.

Из-за этого несколько раз возникали забавные ситуации. Мадам Грендель давала Гале уроки шиться и вышивки, наставляя по поводу предпочтений парижанок, мол, если это учитывать, то заработок может существенно повыситься.

Но когда Жанна-Мария предложила Гале попытаться открыть небольшую мастерскую и помогать «нашим мужчинам», та посмотрела так, словно будущая свекровь предложила торговать телом. Мадам Грендель даже чуть смутилась:

– Но не кокоткой же становиться!

Неизвестно чем все закончилось бы, но пришли письма от Поля, в которых тот сообщал две вести – одну радостную, вторую ужасную.

По особому разрешению Поль, уже ставший к тому времени совершеннолетним и не обязанный получать разрешение отца на женитьбу, именно для этого и выбил себе увольнительную с 20 февраля 1917 года всего на три дня.

Это означало, что уже на следующий день они смогут пожениться и обвенчаться, Гала станет законной супругой Поля Гренделя, станет мадам Грендель! Эта часть битвы будет выиграна. Сопротивление Клемана Гренделя вовсе не сломлено, но ему придется считаться с законностью пребывания в их доме «этой русской» и называть ее снохой.

Первое известие вознесло Галу ввысь, теперь она не сомневалась в счастливом будущем с Полем (она не сомневалась никогда, однако теперь это счастливое будущее переходило из разряда мечтаний в реальность).

А вот второе известие было катастрофическим.

Увольнительную Полю давали перед отправкой в действующую армию, в окопы!

Поль писал, что больше не может проводить дни и месяцы в лазаретах, не имеет права болеть, когда с фронта идут машины, полные раненых, страдающих людей, он должен быть в окопах вместе со всей Францией, отсиживаться в тылу, даже будучи в форме, было бы трусостью.

Эжен-Поль Грендель решил стать настоящим солдатом и взять в руки оружие тяжелей карандаша и перевязочных материалов.

Первую весть он сообщил Гале – 21 февраля они поженятся, вторую матери.

Гала выскочила из комнаты с горящими от счастья глазами, мадам Грендель из своей в ужасе.

Обменялись письмами, чтобы понять, что же произошло. Прочтя рассуждения Поля о необходимости отправиться на передовую, Гала вдруг жестко заявила: