Итак, к чему мы пришли – повторюсь. Состояние счастья и рая – духовные, не зависят от физического состояния человека, ибо острота чувствования Рая или ада усиливаются во время нагрузок в контрасте. Вот эта независимость состояния души от происходящего вокруг, от тяжести жизни даёт возможность распознать важное – именно ту часть человеческой природы, которая остается жить после смерти – радость вечную. Это также ни с чем не спутать, как грудь родной матери после первых вздохов в момент рождения.

После всего сказанного, нужно иначе сказать о трезвом образе жизни. Дело в том, что для людей в Боге нет врагов и нет ядов, и нет опасностей. Всё это возникает, если человек отошёл от Творца, отпал от Него. Контраст возникает как соотношение «кнута и пряника»: если с Богом – жизнь в пряниках, а если отпал – жизнь в адских ударах кнутом. В одном случае, Вселенная вспомоществует человеку быть в Боге, а в другом – отторгает его, как инородность.

И вот в этих реалиях вся жизнь человека. Поэтому всякая трудность – это некоторый яд, покушающийся на здоровье человека и с которым надо бороться и после борьбы необходимо восстановление здоровья. Но все яды делятся на две части: естественные и противоестественные. К одному виду ядов, а именно к естественному, человек смог адаптироваться, ибо преодоление его – условие выживания и продолжение рода. К примеру, мясо – это яд, но через трудности переработки оное становится продуктом питания. Бог нас не хочет убить и посылает нам не яд, на самом деле, а продукт. Нам только остается трудами в поте лица довести этот продукт до нужной кондиции, чтобы организм мог усвоить этот источник энергии. В противном случае, мясо остается ядом. Вот еще одна грань трезвого образа жизни.

С другой стороны, «потребление» яда в допустимых пределах несёт человеку радость исцеления. Как это понимать? Дело в том, что всякая болезнь – это новая инородная жизнь на теле организма человека. Она не подчиняется общему току жизненных процессов и высасывает соки жизни из всего тела-донора, растет и, в конце концов, убивает его. Но какой бы эта жизнь не была, она все равно слабее жизни всего организма, на теле которого она паразитирует. Чтобы убить её нужен яд в допустимых пределах, да так, чтобы он был не смертельным для самого организма, но смертелен для этой инородной жизни. Исключением является только беременность женщины – это болезнь жизнеутверждающая. Яд этот имеет разные проявления. К примеру, в холодной проруби жить невозможно, но если окунуться в неё, то прибавится здоровье; в жаркой парилке жить невозможно, но за короткое время выводятся шлаки; змеиный яд, физические перегрузки в работе в допустимых пределах, пост или голодание и так далее. В этом суть сказочного мифа о мертвой и живой воде. Физический труд – также разновидность яда, который уничтожает только то, что инородно Божественной природе. Поэтому, процесс уничтожения сводится только к одному – душа начинает позиционировать там, где ей естественно, возвращается к чистоте Божественной. В этом-то и состоит процесс очищения во время физического труда. Само естество человека Божественное, а потому очистив его трудами, люди перестают ссориться. Трудовой человек всегда миролюбивый.

Саму же Божественную природу никакой яд убить не способен. Поэтому яды, с одной стороны, существуют и ими могут быть всё вокруг и даже само мироздание. А с другой стороны, яда нет. Всё зависит от того, в каких отношениях состоит человек с Творцом. Яд как бы призван вернуть личность в естественное ей и человек понимает, где ему лучше. Поэтому контраст либо несёт в себе боль, либо экстаз. Если человек вне непосредственного единства с Ним, то контраст травмирует психику.

Закон единства и борьбы противоположностей именно в этом. Молящаяся душа терпит очищение от всякого зломыслия и греховных побуждений, после чего или уже в процессе чего возникает радость богоподобия само по себе без напряжения разума. Единство противоположностей оказывается взаимно дополняющими друг друга, составляющими одно единое целое без особых усилий. А если нет молитвы, то жизненно важное единение нужно создавать – начинается борьба за естественный порядок вещей.

Таково бытие, всё в нём или мертвая или живая вода. После мертвой воды, яда в малых количествах, возникает необходимость в живой воде, то есть нужно пополнение сил без восстановления психики, которая, как Царствие Небесное оказывается вне досягаемости для всего опасного. Видите опять контраст мертвая-живая вода, прообраз экстаза, приобщившись к коему, молящийся человек вновь обретает образ его же самого – экстаза счастья. Просто сама природа человека – это радость только об Источнике всех форм радости – о Боге. К этому адаптированы наши организмы. Так как потребление каких-то иных ядов, кроме пахотных работ на земле, не востребовано утверждением живого, то это всегда лишнее и потому, как не востребованное, не выразилось на естестве людей, а потому мы о них ничего не знаем и об этом нет смысла говорить.

Экстаз, выход из себя – это сам процесс малого убийства в себе греховной природы несчастья и горя – это очищение совершенной природы, её совершенной радости и все это ради пребывания жизни в счастье и радости. Так как Божественное убить в человеке невозможно, то убивший в себе грех оказывается в естественном для него состоянии – он вновь становится насельником Царствия Небесного. Если человек убивает грех в себе согласно заповеди Творца, а именно в поте лице, то в богообщении участвует вся полнота природы человека. Убить грех – это не убийство или отторжение природы тела, как это делает практикующий Нирвану, алкогольно зависимый или атеист. Убить грех – это просто не корректное имя процессу включения всей природы человека в беседу с Творцом. Природа тоже призвана усилить экстаз радости, в противном случае оной бы даже не было в бытии. Если кружка лежит на полу – это не порядок. Но сама кружка злом не является. Убить непорядок надо, но не бить кружку, а помыть и поставить ее на место. Торжеством над своей природой мы счастливы и получаем экстаз радости. Таков путь к победе над алкогольной зависимостью. Что-то иное, приносящее радость – уже ограниченность полноты, покушающееся на само естество живого.

Представьте себе, что вы абсолютно здоровы. Вы ничего не чувствуете на своем теле. Если у вас болит палец, то вы чувствуете его. Ваше счастье становится ограниченным.