УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Ну, на сей раз вам, господин Президент, город покидать не придется. Потому что наш беглец удрал не в Алжир, чтобы там изображать из себя некоего суррогатного революционного лидера в изгнании, и не в Африку — чтобы жить среди ему подобных, что он, наверное, сделал бы, если бы захотел обзавестись последователями. Нет, то, что он учудил, не вызовет, уверяю вас, в этой стране никаких симпатий к красивому и мускулистому чернокожему вроде мистера Курта Флуда, который, судя по всему, решил обосноваться — лучше и не придумаешь, джентльмены, — в Копенгагене.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Нет!

УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Да, Ваше Преподобие, в Копенгагене. В Мекке, к которой днем и ночью со всех концов света сползаются на коленях адепты безнравственности. В порнографической столице мира.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Е-мое! (Восторженно.) Но ведь это еще не все, чем Дания способна скомпрометировать мистера Флуда, не правда ли?

УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Шустро соображаете, молодой человек… Есть еще такая вещь как смешение рас. Не то чтобы нам следовало начинать прямо с него, довольно будет, если мы наговорим много всякого разного, из чего можно будет вывести, что Флуд упивается непристойностью вообще.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Нет, прошу вас, не надо. Когда дело касается бейсбольной звезды, приходится принимать во внимание впечатлительные юные души — души мальчиков восьми, девяти, десяти лет — и если они услышат такие слова…

УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Согласен, Ваше Преподобие. Пока довольно будет и «соучастия».

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Меня это устраивает. А вас, господин Президент? Намек тут, умолчание там — вместо того, чтобы лепить прямо в лоб, — вы как насчет этого?

ТРИККИ: Ну что же, если речь идет о том, чтобы умерить тревогу Его Преподобия за восхитительных юных бейсболистов нашей страны, я, разумеется, готов постараться.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Спасибо, господин Президент. Спасибо, джентльмены.

ТРИККИ: Вот видите, преподобный отец, я снова проявил ту сдержанность, то чувство пропорции, ту умеренность, которыми я, если верить газетам, якобы не обладаю. В конце-то концов, с кем мы имеем дело? С чернокожим, который предается едва ли не самому пакостному греху, какой только может вообразить любой из американцев, да к тому же еще и с датскими женщинами, почти что самыми белыми в мире, и тем не менее мы — нет чтобы взять да прямо так и сказать, внушив тем самым нашим маленьким бейсболистам мысль столь же опасную, сколь и соблазнительную — мы собираемся всего лишь вывалять его в грязи, прибегнув к туманным инсинуациям и косвенным намекам.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Я глубоко благодарен вам, господин Президент.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Да уж это само собой, Преподобный.

УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Ну что же, джентльмены, значит, договорились. Теперь я зачитаю вам список еще раз, чтобы каждый мог решить за кого он отдаст свой голос: 1.Ханой; 2.Берриганы…

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Позвольте, я вас прерву. Я хотел бы высказаться в защиту братьев Берриган.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР (в ярости): В защиту братьев Берриган?

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР (идя на попятный): По части этого обвинения! Только этого!

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Но мы даже не решили еще какой, собственно, будет суть обвинения — как же они могут быть невиновными? И где у вас доказательства? Где факты?

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Нет, этого у меня нет.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: А в таком случае, молодой человек, вам, может быть, не следовало бы бросаться направо-налево утверждениями насчет чьей-то там невиновности. Добудьте сначала факты!

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Вы, безусловно, правы, но я вот чего боюсь: если мы попытаемся повесить на этих священников еще одно преступление, мы можем пробудить в обществе такую симпатию к ним, какой рядовой человек не вызывает никогда, во всяком случае, до тех пор, пока его кто-нибудь не пришибет. Должен вам сообщить, что в самую эту минуту в Голливуде вызревает проект фильма, в котором отцов Фила и Дэна Берриганов сыграют Бинг Кросби и некий, еще не названный актер, загримированный под великого, хоть и покойного Барри Фитцджеральда. Так вот, джентльмены, сколько бы мы ни напрягали наше воображение, мы все равно не сможем уровнять голливудских продюсеров, как бы они ни наряжались и какие бы ни носили прически, с хиппи или с левыми фанатиками. Под этими их якобы бросающими вызов истеблишменту бараньими бакенбардами кроются прожженные дельцы, имеющие дело с продуктом, который им необходимо сбыть, и с публикой, которой они вертят, как хотят, и уж эти-то люди способны унюхать любую тенденцию задолго до того, как она народится. Согласно моим информаторам, в фильме будут сочувственно изображены двое священнослужителей, которые решают взорвать Уэст-Пойнт после того как сборная вооруженных сил на глазах у семидесяти миллионов телевизионных болельщиков проигрывает команде университета Нотр-Дам финал футбольного кубка. Там будут монахини, песенки и все такое, и никто не поручится за то, что подобная картина не способна за одну-единственную ночь обратить всю эту чертову страну в рассадник коммунизма.

ВОЕННЫЙ ТРЕНЕР: Двести миллионов красных на земле Америки? Никогда, и это мое последнее слово!

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Слово еще не дело, Генерал. Расстреляйте двести миллионов американцев, — если вы это имеете в виду, — расстреляйте хотя бы сто миллионов и, боюсь, вы дадите демократам такой политический козырь, который они не преминут разыграть на выборах семьдесят второго.

ВОЕННЫЙ ТРЕНЕР: До чего докатилась политическая жизнь в этой стране! Вот если бы балом правили военные…

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Разумеется-разумеется. Но так вот сразу создать утопическое общество невозможно, Генерал. Именно потому я и хочу предостеречь вас, лично вас и всех прочих, — не голосуйте за Берриганов. Я сознаю, насколько соблазнительной кажется их кандидатура, в особенности после усилий, потраченных нами на их поимку, но, боюсь, это еще один из тех случаев, в которых нам надлежит продемонстрировать столь характерные для нас сдержанность и умеренность. Последнее, что нам требуется, так это чтобы Бинг Кросби, напялив воротничок священника, ворковал с Дебби Рейнольдс в этой ее амазонке, объясняя ей, что нужно тут в-в-все в-в-взорвать. Да даже Ленин не додумался бы до более верного способа обратить рабочий класс Америки в революционеров-бомбистов.

УМСТВЕННЫЙ ТРЕНЕР: Искусный анализ ситуации, джентльмены. Тем не менее, я полагаю, что вы неверно интерпретируете намерения Голливуда. Если бы Берриганам грозил электрический стул, Голливуд, разумеется, тут же запустил бы полномасштабную постановку какого-нибудь мюзикла о них, чего-нибудь наподобие «Иду своим путем»[10]. Но это не более чем еще один аргумент против того, чтобы их убивать. Подержите их в тюрьме и вы удивитесь как скоро и публика, и кино-магнаты забудут об их существовании.