Он наклонился, пытаясь разобрать марку оружия в руках отца и сына, но снимок был слишком мал.

Частин указал на еще одну фотографию: непримиримые противники, Элайас и шеф полиции, улыбались перед камерой друг другу на каком-то официальном мероприятии.

— Мило, да? — прошептал он.

Босх молча кивнул и направился к двери.

* * *

Отъехав от дома, Частин свернул на автостраду. Детективы молчали. Не так-то легко принести семье трагическую весть, стать свидетелем чужого горя да еще и быть обвиненным в случившемся.

— Так всегда, — сказал наконец Босх. — Во всем виноваты вестники беды.

— Не хотел бы я работать в отделе убийств, — заметил Частин. — Понимаю, когда на меня злятся копы, но здесь... дерьмовое занятие.

— Да, сообщать родственникам о смерти близких — за такое браться никто не хочет. Грязная работа — так это у нас называется.

— Грязнее не придумаешь. Чтоб их... Мы пытаемся вычислить, кто шлепнул мужика, а они говорят, что мы же это и сделали. По-твоему, не дерьмо?

— Не стоит принимать все так близко к сердцу, Частин. Они не нас имели в виду. У них несчастье, им плохо, вот и говорят, что в голову придет.

— Ладно, посмотрим. Подождем, что скажет парнишка в шестичасовых новостях. Я таких знаю. От них сочувствия не дождешься. Куда дальше? На место?

— Давай сначала на квартиру. Ты знаешь номер пейджера Деллакроче?

— Не помню. Посмотри в блокноте.

Босх открыл блокнот, нашел нужную страницу, набрал номер и отослал сообщение.

— Что будешь делать с Таггинсом? — спросил Частин. — Уж этот, как только прослышит про убийство, устроит такой спектакль, что мало не покажется.

— Знаю. И думаю.

Как только Милли Элайас упомянула имя преподобного Таггинса, Босх сразу понял, что добром дело не кончится. Во многих общинах пасторы имеют не меньшее влияние на настроение прихожан, чем политики, и именно от них в значительной степени зависит, какой будет реакция на то или иное общественное, культурное или политическое событие. Престон Таггинс возглавлял группу священников, представлявших определенную силу и имевших выход на средства массовой информации, так что он вполне мог как успокоить общину, так и направить ее гнев в нужное русло, вызвав настоящее землетрясение. А потому, имея дело с преподобным, следовало проявлять особую осторожность.

Порывшись в кармане, Босх извлек карточку, которую дал ему Ирвинг, и уже собрался позвонить по одному из указанных на ней номеров, когда телефон запищал сам.

Звонил Деллакроче. Босх назвал ему адрес квартиры Элайаса и распорядился взять еще один ордер, на сей раз на обыск вышеупомянутых апартаментов. Деллакроче выругался, потому что только что поднял судью с постели, когда запросил ордер на обыск офиса. Теперь ему предстояло сделать это еще раз.

— Привыкай, — сказал Босх и дал отбой.

— Что? — поинтересовался Частин.

— Ничего особенного. Обычное дело.

Он набрал номер Ирвинга. Заместитель шефа полиции ответил сразу, назвав не только свое имя, но и должность. Босху показалось странным, что Ирвинг не спит.

— Шеф, это Босх. Вы сказали, что звонить можно в любое...

— Никаких проблем, детектив. Что у вас?

— Только что сообщили обо всем семье. Его жене и сыну. Э... она хочет, чтобы я позвонил священнику.

— И в чем трудность?

— Речь идет о Престоне Таггинсе. Вот я и подумал, что, может быть, это следует сделать кому-то повыше...

— Понимаю. Правильно мыслите. Я сам займусь этим. Доложу шефу. Не исключено, что он пожелает взять Таггинса на себя. Что еще?

— Пока все.

— Спасибо, детектив.

Ирвинг повесил трубку. Частин вопросительно взглянул на Босха и, получив ответ, покачал головой:

— Ну и дело... Чувствую, хлебнем по полной.

— Можешь не сомневаться.

Частин, похоже, хотел добавить что-то еще, но тут зазвонил пейджер Босха. Он проверил номер. Снова звонили не из дома. Опять Грейс Биллетс. Босх обещал связаться с ней, да так и позабыл. Лейтенант ответила после второго гудка.

— Я уж и не надеялась, что вспомнишь.

— Извини. Сначала не мог, потом забыл.

— Так что все-таки происходит? Ирвинг даже не сказал, кто убит, только упомянул, что другие подразделения задействованы не будут.

— Говард Элайас.

— О, черт!.. Гарри... Сочувствую.

— Все в порядке. Справимся.

— Имей в виду, с тебя глаз не спустят. И если это сделал коп, то ситуация просто безнадежная. Как по-твоему, Ирвинг пойдет до конца?

— Пока сказать трудно. Сигналы противоречивые.

— Не можешь говорить свободно?

— Точно.

— Что ж, я получаю такие же. Ирвинг приказал снять твою группу с дежурства, но только до пятницы. Что делать дальше, он решит потом. Если переводить на нормальный язык, то выглядит все так: вы работаете до пятницы, затем возвращаетесь в Голливуд и берете дело с собой, чтобы вести расследование в обычном режиме.

Босх кивнул, но ничего не сказал. Предположение Биллетс совпадало с теми выводами, которые сделал он сам, анализируя решения Ирвинга. Заместитель начальника полиции сформировал большую следственную группу, но, похоже, рассчитывал, что в полную силу она проработает только неделю. Возможно, он надеялся на то, что к тому времени напряжение спадет и дело в конце концов ляжет на полку вместе с другими нераскрытыми преступлениями. Босх подумал, что тут Ирвинг сильно ошибается.

Они поговорили еще несколько минут, прежде чем лейтенант положила трубку, дав напоследок еще одно предупреждение:

— Будь осторожен, Гарри. Если в деле замешан коп, особенно кто-то из ОГУ...

— Что?

— Ничего. Просто будь осторожен.

— Буду.

Он сложил телефон и посмотрел в окно. До Калифорния-Плаза оставалось совсем немного.

— Начальство? — спросил Частин.

— Лейтенант Биллетс. Хотела узнать, что тут у нас.

— Как там у нее с Райдер? Все еще трахают друг дружку?

— Это не мое дело. И не твое.

— Просто спросил.

Они снова замолчали. Вопрос Частина был неприятен Босху. Он знал, таким образом детектив из ОВР дает понять, что знает кое-какие чужие секреты и что если расследование убийства не самая сильная его сторона, то он всегда может предъявить другие козыри. Босх уже пожалел, что позвонил Биллетс из машины в присутствии Частина.