Но даже погрешность в несколько тысяч лет не делала расчеты Руссо более приемлемыми, тем более если он решил держаться мнения, что обнаружил ископаемые останки гоминида. Окаменелость из пещеры озера Аверно, согласно данным радиоуглеродного анализа, датировалась несколькими миллионами лет до того, как по Земле начали ходить, даже ползать, если на то пошло, самые далекие предки человека.

Картер пока не мог определить, где именно произошла ошибка в вычислениях, поэтому решил, что раз результаты очевидно ошибочны, значит, бесполезны. Пока оставалось только попросту забыть о них.

Ученый вернулся к письму. Руссо признавался в том, что не видит перспектив дальнейшего исследования материала с помощью стандартного радиоуглеродного метода.

Дальше Картер поступил бы следующим образом: он перешел бы к исследованию окружающей окаменелость горной породы и попытался бы определить, что за ископаемое перед ним, на основании возраста и минерального состава этой породы. По всей видимости, такой же шаг решил предпринять Руссо.

«Результаты исследования прилегающей горной породы — см. приложение „В“».

И снова Картер проверил работу Руссо, и снова не смог найти явной ошибки и каких бы то ни было упущений. Руссо все делал как по учебнику. Результаты и тут были просто ошеломляющими. Порода, очевидно, была вулканического происхождения — базальт с высоким содержанием пироксина. Но, судя по немалому содержанию кремния, бороздчатости и плотности, этот базальт вынесло на поверхность земли из таких глубин, он образовался при такой высокой температуре, что это просто трудно себе вообразить. Внутри породы как свидетельство ее длительного движения от астеносферы к верхним слоям мантии осталась необычно высокая концентрация захваченных летучих газов.

Картер откинулся на спинку кресла и на секунду задумался. Фактически они имели перед собой чрезвычайно прочный и плотный образец горной породы, который при неумелом обращении мог взорваться, как самодельная бомба. Очень мощная бомба.

Неудивительно, что Руссо не решался приступить к дальнейшим исследованиям без серьезных консультаций.

Картер догадывался, что проблема заключается в том, как извлечь окаменелость в максимально сохранном состоянии из взрывоопасной породы, притом что ископаемое неотделимо от этой породы никакими методами типа растворения. Как отделить, извлечь ископаемое, не вызвав взрыва этой бомбы.

«В картонной папке, — писал Руссо, — ты найдешь фотографии окаменелости in situ».[11]

Этого и ждал Картер. Ранее он намеренно убрал рассыпавшиеся фотографии обратно в папку, так как не хотел смотреть на них до тех пор, пока не прочтет все материалы. Теперь, зная о результатах, которые оказались просто обескураживающими, он был готов взглянуть на визуальные свидетельства своими глазами. Он наклонился к столику и открыл лежащую на нем папку.

Первый снимок был так красив, словно попал сюда из рекламного туристического буклета. На переднем плане — синяя вода, чуть подернутая рябью, на заднем — стена из зазубренных серых скал. Наверху — несколько кипарисов, гнущихся под ветром. На уровне воды виднелся вход в пещеру, едва различимый на этом снимке, он был частично скрыт под водой. Картер перевернул фотографию. На обороте Руссо поставил дату и подписал: «Озеро Аверно, пещера, с расстояния около 150 м».

Картер положил фотографию лицевой стороной на стол и взял из пачки следующий снимок.

На нем пещера была снята гораздо более крупным планом. Края отверстия в скале были неровными, изрезанными. Чуть в стороне от входа в пещеру видны две головы в масках с дыхательными трубками. На обратной стороне было написано: «Вход в пещеру». Это и так было ясно, но в скобках добавлено: «Ты не знал, что я умею нырять с маской и ластами?» Картер улыбнулся. Нет, он этого не знал.

На следующих нескольких снимках пещера была сфотографирована изнутри, освещенная мощным фонарем. Влажные стены сверкали в лучах фонаря, словно пирит и алмазы. Но никакой окаменелости Картер пока не увидел.

Он взял еще один снимок, и тут у него перехватило дыхание. В резком, ярком свете фонаря, едва видимого в левом верхнем углу фото, Картер разглядел кости, окаменевшие в горной породе. Он видел тысячи фотографий со всего света с изображением окаменелостей, но никогда прежде не видел ничего подобного. Как ни странно, первое, что пришло ему на ум, была фреска Микеланджело «Страшный суд» в Сикстинской капелле. Когти (или пальцы?) этого ископаемого, длинные, скрюченные, вызвали в памяти изогнутые фигуры из ада, созданного воображением художника. Казалось, будто это существо (Картер поймал себя на том, что употребил то же самое слово, что и Руссо) испытывало страшные мучения и всеми силами пыталось освободиться. Была видна только часть его конечности, даже только ее контуры, больше ничего. Но Картеру и этого хватило — он был в высшей степени взволнован.

Еще несколько снимков, сделанных под разными углами, ничего полезного об окаменелости не добавили. Остальные части ископаемого были погребены под слоем породы. На следующей серии снимков выступающая из породы окаменелость была самым тщательным образом укрыта, а рабочие в мокрых гидрокостюмах занимались тем, что фактически извлекали часть стены пещеры. Они просверлили множество отверстий, потом работали отбойными молотками и электродрелями. На предпоследнем снимке — небольшой научно-исследовательский корабль, на корме которого стояла мощная лебедка, увозил от пещеры каменную глыбу, закрепленную на платформе из шести больших желтых понтонов. Руссо и второй ныряльщик, сняв маски, в мокрых гидрокостюмах стояли на понтонах по обе стороны от камня, положив на него руки и широко расставив ноги. Ни дать ни взять — охотники на крупного зверя вместе со своим трофеем.

На последнем снимке каменная глыба находилась в каком-то дворе под пластиковым навесом. Похоже, ее поддерживал десяток стальных домкратов. На обороте снимка Руссо написал: «Двор здания биологического факультета, Римский университет». Затем были приведены данные о материале: «Глыба с окаменелостью. Размеры: длина — 3,5 м, ширина — 3,5 м, толщина — 2,5 м». Если пересчитать в футы, получалось что-то около десяти на десять и на семь. Вес глыбы составлял одну тонну и двести пятьдесят килограммов, то есть примерно три тысячи триста фунтов. По всем стандартам — массивный, тяжело транспортируемый материал.

Картер положил последнюю фотографию на стол и снова взял письмо Руссо. Последняя строчка звучала так:

«Я глубоко убежден в том, что необычные характеристики этого материала позволяют предположить, что он крайне важен с научной точки зрения».

Будто бы это и так не было ясно.

Картер снова откинулся на спинку кресла и посмотрел на часы. Оказалось, что уже почти полночь. Тут его взгляд опять привлекло фото, сделанное в пещере, — то самое, на котором были видны когти или пальцы существа, пытавшегося, казалось, выбраться на волю из камня. Картер понял, что уже не сможет выбросить из головы этот образ. Он встал, выключил настольную лампу, но прежде, чем уйти в спальню, перевернул фотографию.