– Что такое?

– Есть секунда?

– Зависит от того, что скажешь.

Проведясь пятерней по взъерошенным волосам, он опустил руку.

– Слушай, я действительно хотел тебя увидеть.

– Зачем? – Я переминалась с ноги на ногу.

– Нужно поговорить о Себастьяне.

– О Себастьяне?

– Мы с ним – хорошие друзья, но я знаю, что вы, ребята, ближе. Ты как его сестра или что-то в этом роде.

Сестра? Он серьезно?

– В любом случае хочу у тебя спросить… – Коди отвернулся. – Себастьян говорил, что не собирается больше играть в футбол? Как я уже сказал, мы с ним близки, но он не станет делиться со мной подобным.

Я застыла на мгновение, а затем сложила руки. В аду еще не придумали способа, чтобы я предала доверие Себастьяна. Даже его другу ни о чем не рассказала бы.

– Что за мысли?

– Он… черт, не знаю. Кажется, футбол перестал его интересовать. Такое чувство, что он предпочел бы находиться где угодно, только не на тренировке. Похоже, ему плевать на предстоящий сезон. Когда он на поле, то отдается только наполовину. У него талант, Лина, такой, который редко встречается, но меня не покидает идиотское ощущение, что он наплюет на него с высокой башни.

Кусая щеку изнутри, я пыталась подобрать слова и наконец нашла:

– Это всего лишь футбол.

– Всего лишь футбол? – Коди уставился на меня так, будто из центра моей головы выросла третья рука и показала ему средний палец. – Хочешь сказать, это всего лишь его будущее?

– Звучит драматично.

Коди оттолкнулся от стены и через мгновение сказал:

– Может, мне показалось.

– Похоже на то. Слушай, мне нужно проверить твой заказ, так что…

Коди исподлобья глянул на меня, а затем слегка покачал головой.

– Значит, вы больше не секретничаете. Понял.

Мои щеки запылали. Неужели он мне не поверил?

– Оставляю тебя в покое. – Спрятав руки в карманы джинсов, Коди пошел обратно, оставив меня стоять на месте, глядя ему вслед.

Я вытерла влажные ладони о передник и резко выдохнула. К тому времени, когда я забрала еду и отнесла ее к столику парней, Эбби и Меган собрались уходить.

– Уходите?

– Ага. – Эбби перекинула сумку через плечо. – Друг не позволит своему другу пойти домой в одиночестве. Особенно если этот друг, вероятно, поедет с незнакомцами.

Меган закатила глаза.

– Я видела, как Коди вышел из коридора. О чем общались?

– Он хотел поговорить о Себастьяне.

– О Себастьяне… – пробормотала Меган. – Знаешь, о чем я подумала?

Выражение лица Эбби кричало о том, что стоит приготовиться к нелепейшим идеям.

– Что бы подумал Себастьян, если бы узнал, что его лучшая подруга обжималась с его лучшим другом? Настоящая драма.

Да уж, драма. Но я надеялась, что Бог меня любит и не допустит подобного.

Девчонки ушли, и я переключила внимание на спрятанную за стойкой книгу. Я не собиралась ломать голову над словами Меган. Мне ни к чему эти терзания. Я почти дочитала страницу, как вдруг почувствовала, что в заднем кармане завибрировал телефон.

Взглянув на экран, я забыла о Себастьяне, футболе, Коди и всех секретах.

Я увидела, от кого пришло сообщение.

Но не стала читать.

Удалила его, так и не открыв.

Наконец-то я помылась и спустилась вниз. После душа кончики моих волос все еще оставались влажными. Мама уже ждала на кухне, она стояла за бледно-синей столешницей, наливая кофе в термокружку. Благодаря утюжку ее белокурые волосы стали идеально прямыми и гладкими. На белой блузке не было видно ни одной складки.

– Доброе утро, дорогая. – Она обернулась, и на ее лице появилась легкая улыбка. – Что-то ты рано.

– Не могла уснуть.

Утро было жутким. Я проснулась в четыре часа, и в моей голове всплыло множество мыслей. Каждый раз, когда я пыталась заснуть, вспоминала о чем-то еще. Я думала о тренере, который, возможно, заметит меня на соревнованиях, о том, что сказал Коди в субботу вечером. Если Себастьян не хочет играть, неужели он все бросит?

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, просто не выспалась. У меня тренировка, так что решила встать. – Я подошла к буфету и, открыв дверцу, изучила полки. – А где «поп-тартс»?

– Закончился. Куплю во время обеденного перерыва. Сегодня поешь хлопья.

Я схватила коробку с кукурузными хлопьями и направилась к холодильнику.

– Сама куплю.

– Не нужно, – мама посмотрела на меня, делая из термокружки глоток. – Не хочу, чтобы ты тратила заработанные деньги на печенье. Нам хватает денег на продукты, дорогая, хоть бы и на бесполезный «поп-тартс».

– У нас есть деньги, но если тебе не нравится это печенье…

– Потому что это самое отвратительное, что можно взять в рот, – перебила она, но затем замолчала, глядя на потолок. – Хотя бывает и хуже.

– Фу, мама! – простонала я.

– Ага.

Мама подошла к столу, но не села. Она молчала. Я съела несколько ложек хлопьев, а затем перевела взгляд на нее.

Она наблюдала в маленькое окошко над раковиной, но я знала, что она не смотрела на задний двор. Да и не на что там было глядеть: одна трава да старая мебель для патио, которым мы теперь редко пользовались.

Когда папа жил с нами, с лета и до самого Хеллоуина они с мамой сидели во дворе до ночи и разговаривали. Раньше там был очаг, но несколько лет назад он развалился. Мама хранила его еще год, а затем выбросила.

Она держалась даже после того, как все рухнуло.

Раньше мы с Лори любили сидеть на балконе и подслушивать, но мне кажется, они догадывались об этом, потому что разговаривали только о скучных вещах: работе, счетах, запланированных, но так и не взятых отпусках, ремонте унылого синего буфета на кухне, который так и не состоялся.

Оглядываясь назад, я могу точно назвать месяц, когда все начало меняться. Тем августом мне было десять. Это случилось тогда, когда их разговоры во внутреннем дворике превратились в тихий шепот, и закончилось тем, что папа ворвался внутрь, захлопнув за собой дверь, а мама погналась за ним.

Мама всегда гонялась за папой.

Нынешняя мама мне нравилась больше.

Меня поглотило горькое чувство вины, и я опустила ложку. Ужасно, что я так думала, но ведь это правда. Нынешняя мама, если ей позволяло время, готовила ужин, спрашивала о школе и шутила, проводила вечера вместе со мной за просмотром «Мам в танцах» или «Ходящих мертвецов», поедая на диване мороженое. Прежняя мама часто ужинала наедине с папой, да и дома не отходила от него.