Не стану я ее когтем, не стану делать рану глубже, — подумала Рхиоу. Мужественные слова, слова, подобающие магу. Однако коготь Одинокой Силы в себе, вонзающийся все глубже, она чувствовала. Рхиоу отвернулась от Йайха.

Если ситуация не улучшится, тогда, может быть, придется подумать о том, чтобы уйти от Йайха.

— Нет, конечно, нет, — сказал Йайх. — Глупость, просто глупость. — Он снова погладил Рхиоу. — Если и придется переезжать, то только туда, где можно держать животных. Сью пришла бы в ярость, если бы я позволил, чтобы с тобой что-то случилось.

Йайх неожиданно снял Рхиоу с колен и поднялся. Кошка, устроившись на подлокотнике кресла, с сомнением посмотрела ему вслед.

Если он по-прежнему будет так переживать, — раздался шепот, — тогда тебе придется заставить его поверить, будто с тобой что-то случилось. Как бы тебе ни нравилось это теплое, уютное логово.

— Да что же это, уже полчаса назад следовало тебя покормить, — сказал Йайх, роясь в кухонном шкафчике, где хранился кошачий корм. Казалось, ему трудно разглядеть нужную банку. — Ну-ка иди сюда, поужинаем. Ох, проклятие, я опять забыл вымыть твою миску, — неудивительно, что ты не захотела из нее есть.

Рхиоу спрыгнула с кресла и подошла к Йайху.

Если ситуация не улучшится… Милосердная Прародительница, что со мной будет?

Рхиоу — как, к ее облегчению, и Йайх, который в погожие дни совершал пробежку, пользуясь отсутствием движения на улицах города, — на следующее утро рано ушла из дому. Рхиоу уже два часа как проснулась и занималась утренним туалетом в кресле, когда Йайх наклонился к ней, почесал шейку и сказал:

— Увидимся вечером, толстоватенькая.

Рхиоу мурлыкнула и потерлась об его руку. Йайх вышел, закрыл за собой дверь и запер все замки. Он был очень горд своими замками — в их квартиру в отличие от других по соседству ни разу не вламывались грабители. Рхиоу улыбнулась, снова принимаясь тереть лапкой мордочку: ей не раз случалось слышать, как кто-то пытается открыть замки. Не будь с другой стороны двери мага — Рхиоу всегда заботилась о том, чтобы простенькое заклинание сделало проникновение в квартиру невозможным, — такие попытки могли оказаться и успешными. Стоило кому-то начать возиться с замками, как магия временно делала стену и дверь единым целым; даже следов ломика разочарованным ворам не удавалось оставить на двери — на время нападения она обретала твердость железа. Рхиоу была весьма довольна наложенными чарами: заклинание нужно было обновлять лишь раз в неделю, а спокойствие ее эххифов и ее собственное ничем не нарушалось.

Рхиоу кончила умываться, потянулась и через кошачью дверку отправилась к коробке для хиоух[8]на балконе. В темном прохладном уголке она позволила себе впасть в задумчивость. Рхиоу представила себе основные характеристики лондонских ворот, как они описаны Знанием — собранием магических сведений, предоставляемым желающим Шепчущей. Будучи связанными с основной структурой, находящейся на древней Нижней Стороне, лондонские ворота были ее отражением, Однако то обстоятельство, что располагались они на другом континенте, из-за разнообразных пространственных напряжений приводило к значительным отличиям. Рхиоу намеревалась подробно обсудить их с принимающей стороной, когда окажется на месте.

Закончив дела с коробкой для хиоух, Рхиоу встряхнулась, подошла к краю балкона и ступила на первую ступеньку кирпичной «лестницы», ведущей на крышу соседнего здания, прошла по покрывающему крышу гравию и вскочила на парапет. Там она помедлила, глядя на Семидесятую улицу и с удовольствием вдыхая утренний воздух. Как это нечасто случается в Нью-Йорке, вокруг царила тишина: ни у одной машины не завывала охранная сигнализация и даже рокот моторов на Первой авеню звучал приглушенно. Тихий шелест, доносившийся отовсюду — вздохи систем вентиляции, никогда не смолкающий шум уличного движения, — казался Рхиоу дыханием города. Лишь в самые сильные снегопады это ровное шипение неохотно смолкало, хотя даже и тогда воображение отказывалось этому верить, заставляя слух ловить вдохи и выдохи десяти миллионов легких. Это был звук жизни — то, ради чего трудилась Рхиоу.

Она посмотрела на восток, в сторону реки. Вид частично закрывали здания Нью-Йоркского госпиталя и Корнелльского медицинского центра, но Рхиоу чувствовала запах и даже смутно улавливала шум воды, такой отличный от шума уличного движения. На дальнем берегу расплывчато сияли огни Квинса, и Рхиоу чуяла рассвет, хотя еще и не видела его.

Новый день, — подумала она, — новая работа. Рхиоу прикрыла глаза, чтобы лучше видеть нефизическую сторону вещей и самой стать более заметной для них. Мне сегодня предстоит повстречаться с жестокими и трусливыми, — подумала она, — лживыми и завистливыми, безразличными и невежественными: никуда от них не денешься. Однако их многочисленность и их беспечность не означают, что я должна стать такой же, как они. Я знаю свою работу, и поручили ее мне Вечные Силы. Моя лапа — это их лапа, попирающая Змею, сейчас и всегда… Я пройду сквозь вселенную, как делают это сами Вечные Силы, видя и постигая с ними вместе и ради них, я стану опекать миры, словно свои собственные, потому что таковыми они и являются. Бесшумным будет мое движение, как и движение Сил, и делать свою работу я стану невидимой: свет не нуждается в моих напоминаниях о добрых делах, которые совершает ночь. И в своем долгом путешествии я буду знать сомнение и страх, попадая в незнакомые и странные места, но отрину их, как требует моя клятва, и буду делать свое дело, ибо если Вечные Силы и я вместе не сможем исправить то, что пришло в упадок, то кто сможет? И должным образом исполнив свой долг, я, хоть и испытаю усталость в конце дня, на рассвете дня нового поднимусь и вместе с ними скажу: «Смотрите, мир обновился!»

Медитация этим, конечно, не ограничивалась; она представляла собой скорее свод правил, чем ритуал, напоминание о самом важном, «заявление о намерениях». В известной мере это было тем, что эххифы называют «призывом на помощь»: после произнесения необходимых слов всегда возникало ощущение, что кто-то слушает, вникает в ваши проблемы и готов дать полезный совет.

Рхиоу поднялась, встряхнулась и пересекла крышу.

Самое смешное, — подумала она, делая «шаг вбок» и начиная спускаться по невидимым ступеням из временно затвердевшего воздуха, — что хоть ты и знаешь, что Силы рядом и слушают тебя, твоих проблем это не решает. — Рхиоу всегда казалось, что эххифы испытывают такую же трудность, пусть и в меньшей степени. Люди или абсолютно уверены в существовании собственных богов, или сомневаются, но и наиболее пламенно верующим их вера приносит не больше душевного спокойствия, чем сомнение — остальным. Город был полон огромных великолепных зданий, в которых эххифы регулярно собирались, по-видимому, с целью напомнить своим богам — человеческой версии Вечных Сил — о том, что эти боги существуют (что представлялось Рхиоу совершенно ненужным), и сообщить, какого высокого мнения о них придерживаются молящиеся (это всегда смешило Рхиоу: как будто Силы, под руководством Первой создавшие и эту, и все другие вселенные, так уж нуждаются в признании со стороны эххифов или их восхвалениях, а то и неравнодушны к лести)…